— Увы, мсье, с шитьём и танцами у неё тоже не всё хорошо!
— Бог мой, да ей же всего девятый год, — засмеялся француз. — Вот увидите, через пять-семь лет, она станет прелестнейшей из здешних девиц и у неё появится и необходимая грация, и лёгкость шага. Дайте только срок!
— Вы думаете?
— Я знаю, ведь предо мной её мать!
Услышав эти слова, Шурка насторожилась. Похоже, что её преподаватель распушил пёрышки и пытается сразить одну из своих учениц галантностью. Девочке на его комплименты было фиолетово, но вот Марта, похоже, не часто слышала их в последнее время. Лицо её мило порозовело, на губах появилась улыбка, а на щёках ямочки. С одной стороны, её можно понять. Папаша пропал ещё до рождения маленькой Клары Марии, а при дворе его матери хочешь не хочешь, будешь соблюдать нравственность. И то, что ей приятно мужское внимание, вполне естественно. Но ведь есть и другая сторона. Француз, хоть и утверждает, что покинул родину из-за религиозных преследований, на самом деле тот ещё прохиндей. Вон как глаза зыркают, всех служанок ими перетрахал, и не только, кстати, глазами! Денег у него нет, и не предвидится, а жить любит на широкую ногу. Камзол штопаный, но с золотым шитьём. Нет, такой хоккей нам не нужен!
— Мамочка, а может ты и меня научишь фехтованию? — заискивающе спросила девочка и посмотрела на мать умоляющими глазами.
— О, мадемуазель нужно ещё подрасти! — развязно воскликнул Бопре, но младшая ученица его подчёркнуто проигнорировала.
— Хорошо, — кивнула мать. — Но только если ты будешь усердна и в других науках!
— Хорошо, мамочка, обещаю! — сложила губки бантиком Шурка.
К сожалению, у Марты не было возможности уделять дочке слишком много внимания. Обязанности камеристки отнимали большую часть её времени, да к тому же она вела всю переписку своей госпожи. Хотя здоровье герцогини оставляло желать лучшего, разум её был ясен и твёрд. Она всегда была в курсе последних событий, а глубокий аналитический ум позволял ей многие из них предугадывать. Её муж, герцог Август, знал это и относился к суждениям своей высокородной супруги с полным доверием.
В последнее время её особенно привлекали события в Чехии. После того, как представители чешских сословий выкинули из окна Пражского града королевских чиновников, ситуация там всё более накалялась. Император Матвей был уже совсем дряхл и предпочитал бездействовать, а его преемник Фердинанд пока ещё не накопил достаточно сил для наступления на протестантов. С другой стороны, чешские протестанты тоже не горели желанием развязать межрелигиозную войну и надеялись решить все разногласия с Габсбургами в ходе переговоров. Мир, казавшийся таким незыблемым, висел на тоненькой ниточке, готовой оборваться в любую минуту.