— Утекли два татя, владыко, — пояснил тот, кого называли Фролом. — Остальных побили, дабы впредь не разбойничали!
— Ну и славно, а это кто такие?
— Позвольте представиться, — вышел вперёд померанец, мягко отстранив свою спутницу. — Меня зовут Болеслав фон Гершов! Я – офицер его царского величества Иоганна Теодоров…
На отчестве Болек запнулся, но русские его поняли, благо Шурка им тут же перевела его слова.
— Я – митрополит Ростовский Филарет, — представился в ответ глава русского отряда, и указал на своих спутников: – А это думный дьяк Фрол Луговской со товарищи. Едем мы поклониться матушке царице Екатерине и царевичу с царевной. Да что-то заплутали дорогой. Всё тут в Неметчине не по-нашему, да непривычно. К тому же языка русского мало кто разумеет. В Польше ещё как-то объяснялись, а тут и вовсе. Отрок ваш сказал, что вы с вотчины государя нашего, из Мекленбурга? Так подскажите дорогу, сделайте милость, а вас за то Господь вознаградит!
— Вам нет нужды ехать так далеко, — отвечал им Болик, выслушав Шурку. — Её царское величество нынче гостит в Берлине у здешнего владетеля. Мы тоже едем туда и можем быть вашими проводниками!
— Эва как, — изумлённо покачал головой митрополит. — Выходит, мы малым делом не разминулись. Не иначе вас нам навстречу Господь послал!
— Что же, тогда давайте не будем терять время. Государыня не будет гостить там вечно.
— И то верно, трогаемся, православные! — прогудел Филарет и неожиданно спросил у маленького переводчика: – А как тебя зовут, чадо?
— Александром, владыко.
— Благословляю тебя, раб божий Александр!
Едва Шурка снова устроилась рядом с матерью, та тихонько спросила её:
— Откуда ты знаешь речь московитов? Тебя ведь, кажется, не учили этому?
— Она похожа на польскую, да и на чешскую тоже, — беспечно пожала плечами девочка и улыбнулась. — Всё ведь хорошо закончилось… Мартин, не правда ли?
— Ещё ничего не закончилось… Александр! Кстати, я хоть и не понимаю языка Иржика, но всё же думаю, не все его слова следует повторять перед священником. Особенно те, что он говорит, когда запнётся или уронит что-нибудь себе на ногу.
Их русских спутников, тем временем, тоже одолевали сомнения. Думный дьяк, улучшив минуту, подъехал к митрополиту и тревожно спросил:
— Всё ли ладно будет, владыко?
— Господь не без милости! — прогудел тот в ответ.
— Оно так, только я до сих пор понять не могу, как ты меня уговорил сюда ехать? Ведь заключили с ляхами мир…
— Сколь разов тебе говорено, Фрол Иудыч! Коли мы просто из плена, как побитые собаки, вернёмся – это одно! А если с государыней – так совсем другое! По всей Руси слава пойдёт, будто мы царицу уговорили приехать.