— А вы русские? — прищурилась Шурка.
— Мы-то русские, а вот вы кто таковы?
— Верные слуги герцога Мекленбургского! — неожиданно для себя отчеканила девочка и только что не стала по стойке "смирно".
— Ишь ты! Верные слуги, — пробурчал священник. — А напали на вас кто?
— Разбойники! Ой, их там много ещё, они Болеслава с Иржиком убьют!
— Точно ли разбойники?
— Да вот тебе крест! — не задумываясь, перекрестилась Саша, во время прежней своей жизни носа не казавшая в церковь.
— Фрол Иудыч, ну-ка, поглядите на кого ещё там тати напали, — велел поп своим спутникам. — А я тут с отроком потолкую!
— Слушаю, владыко, — не чинясь, отозвался господин в опашне и вместе с прочими конными и пешими слугами поспешил на выручку попавшим в беду.
Оставшийся с двумя чернецами священник, тем временем, слез с коня и внимательно посмотрел на Шурку.
— Скажи мне, чадо, — вкрадчиво спросил он, — откуда тебе речь наша ведома?
— Так я из Мекленбурга, — наивно похлопала глазами та.
— Ишь ты, а я вот из Москвы, а речи немецкой не разумею!
— Повезло тебе, батюшка, меня же вот всяким наукам с детства обучают: и письму, и счёту, и языкам всяким. Вот и знаю…
— Какой он тебе, "батюшка", дурень! — сердито оборвал её монах с дубиной. — Чай, с митрополитом говоришь, а не с простым кутейником![16] Ещё и крестишься щепотью, по-еретически!
— Тихо, брат Пахомий, — унял его рвение священник. — Напугаешь мальца. Сам рассуди, откуда ему в Неметчине чин знать. Языку нашему разумен – и то за благо!
— Простите, господа, если по малолетству что не так сказала, — повинилась Шурка и тут же прикусила язык.
К счастью, на её оговорку никто не обратил внимания. Возможно, из-за того, что у неё давно не было практики в родном языке, речь девочки звучала немного ломано, как будто русский не был для неё привычным. К тому же нежданно-негаданно появившиеся земляки тоже говорили иначе, чем она, хотя и понятно.
— Ничто, чадо, я не гневаюсь, — поспешил успокоить её митрополит и тут же спросил: – А ты – православный?
— Ой, наши возвращаются! — радостно закричала девочка, игнорируя вопрос о конфессиональной принадлежности.
Фон Гершов был ранен в руку, и Марта тут же кинулась к нему, забыв от волнения, что её пол может оказаться раскрытым. Иржик вроде бы сильно не пострадал, разве что бровь его была рассечена, а скулу украшал небольшой кровоподтёк, да и тот был поставлен расходившимися спасителями. Пришедшие им на выручку русские, похоже, потерь не понесли, но прибарахлились за счёт погибших разбойников. Во всяком случае, кроме в руках у них появились трофейные тесаки и шпаги, а за поясами пистолеты. Также вели под уздцы захваченных лошадей.