Что касается Дары, то та… ну чисто мамка-наседка: возилась с детьми, кормила эту мелочь, вытирала им рты, ругала, чтоб не игрались за столом, и вела себя так, словно это её родные дети.
Увидев мой взгляд, она неуверенно улыбнулась.
- Странно выгляжу?
- Тебе самой сиська мамы требуется до сих пор, - высказал я свою гениальную мыслю.
- Возможно… - Она погладила какого-то мелкого паренька, что был, наверное, лет… четыре года, наверное. – Я их подобрала, когда возвращалась обратно. Случайно наткнулась на шастающих по дороге. Одних, голодных, холодных… Это всё были последствия наших действий, и я подумала, что… это частично заглушит вину во мне. Я ужасный человек, да? Приютила их, чтоб заглушить совесть за содеянное.
- Ужасный? Ну… - задумался я. – Хуйня это всё.
- Не матерись при детях, - шикнула она на меня, но это звучало смешно, а не страшно.
- Ну ладно-ладно, дитё великовозрастное, - погладил я её по голове. – Не буду. А про то, что ты говоришь, ты спасла их: без разницы, чем ты руководствовалась и о чём думала. Если в конечном итоге ты спасла четырёх человек и вырастила их, то твои помыслы совершенно неважны. Никто их не увидит, и никто о них не узнает. Это останется лишь внутри тебя, а в мире будет четыре счастливых ребёнка с матерью, которая о них заботится. Человек есть в поступках, а не мыслях.
- Ты как старик говоришь, - улыбнулась она.
- Ну… мне, по сути, сорок четыре уже, если считать те дни, что я пролежал в земле.
- Да ты старый!
- Не-а, я молод душой и телом, а остальное не ебёт!
- Не матерись, - вновь шикнула она на меня.
- Хорошо, я постараюсь. А сколько им? – кивнул я головой на детей.
- Давин младшенький у нас, - она погладила по голове паренька, что сидел прямо рядом со мной. Тот усердно запихивал за обе щёки салат. - Всего четыре. Филине шесть, Милке пять. Сюрту скоро уже стукнет семь. Самый взрослый у нас.
- Получается им было по четыре, три и два года соответственно, когда ты подобрала их?
- Ага, - кивнула Дара. – Сидели на обочине кучкой. Давин, как сейчас помню, в руках у Милки плакал. Да и она сама плакала вместе с ними и Филиной. Только Сюрт у нас самый-самый, стоял с серьёзным лицом, охранял их. – Она взъерошила волосы на голове у паренька, что сидел с другой стороны от неё. – А потом… Филина! Не рисуй едой на лице сестры! Дора! Дети!
Закудахтала, засуетилась, вскочила, побежала на другую сторону стола оттирать вместе с сестрой лицо и руки детей.
- Мэйн, а куда ты направлялся? – мягким и хитрым голосом начала допытываться Лиа. Получила возможность присесть мне на уши, сучка. Её хитрожопая улыбка растянулась до ушей. – У тебя новая подружка, как посмотрю.