Поднимая трубку, она взглянула на часы: те показывали десять минут седьмого. Почему звонит воспитатель? Разве Марк еще не забрал Соню? Он же сегодня работает в салоне до четырех, уже сто раз должен был успеть в садик. Даже если какой-нибудь клиент задержался, то не на два часа. Марк умел выпроваживать таких товарищей.
– Слушаю вас, Нина Васильевна, – сказала она, стараясь не выдать дрожь в голосе. Еще ведь ничего не произошло, чего волноваться?
Иногда Рита чувствовала себя наседкой, да и Марк частенько намекал, что она слишком уж опекает Соню, но Рита ничего не могла с собой поделать. Возможно, если бы девочка родилась самым обычным ребенком, она вела бы себя по-другому. Внутренний голос подсказывал, что это не так, но Рита оправдывала свою гиперопеку именно необычностью их дочери.
– Маргарита Александровна, хочу поинтересоваться, когда вы планируете забрать Софию? – строгим голосом спросила Нина Васильевна. Рита почему-то всегда перед ней чувствовала себя нашкодившей первоклашкой. Появилось это чувство и сейчас.
– В каком смысле – когда? – не поняла она. – Разве ее не забрали? Мой муж уже должен был сделать это.
– Нет, ее никто не забрал. Всех детей, как и полагается, разобрали до шести вечера, а ваша дочь все еще в группе. Мне нужно уходить, но не могу же я оставить ее с охранником, это будет стресс для ребенка!
Рита прикрыла глаза и медленно выдохнула, лихорадочно соображая, что делать.
– Я сейчас позвоню мужу и все выясню, – наконец пообещала она. – Возможно, он уже как раз подъезжает. Я на работе, не могу ее забрать.
Нина Васильевна что-то недовольно фыркнула, но выбора у нее не было. Рита хорошо знала женщину: ребенка с охранником она действительно не оставит. Пожилая воспитательница не сильно жаловала родителей, считая их самих детьми неразумными, но к малышам всегда относилась с теплотой и заботой.
Сбросив вызов, Рита торопливо вызвала из памяти телефона номер Марка и набрала его. Долгая тишина в трубке сменилась знакомым проигрышем, а затем и словами робота, утверждавшего, что «абонент временно недоступен», и вместе с ним сменили друг друга эмоции в Ритиной душе. Сначала она искренне злилась на мужа, а теперь начала волноваться.
У Марка сегодня был «магический день», как он сам называл те дни, когда они с Лерой принимали желающих пообщаться с призраками, но они редко задерживались дольше четырех часов. Рите не нравилась эта его работа, но полтора года назад она сама дала согласие на открытие салона, пообещала себе принимать мужа таким, какой он есть, и тщательно придерживалась этого обещания. В конце концов, каждый имеет право заниматься тем, чем ему хочется. Нравится Марку писать картины и общаться с призраками – какое право она имеет запрещать? Однажды она уже пробовала перекроить его под свои желания, и это едва не закончилось катастрофой их семейной жизни.