— Нет! — заорала я, глядя как чужая улыбка становится шире, обнажая те самые клыки, от которых схватится за кошелек любой стоматолог. — Только не в меня!
— А как ж-ж-же без-з-з этого? — смеялся Адильер, глядя на «невменяемую женщину» в моем лице. — С-с-сладкий с-с-смертельный поц-ц-целуй
В тот момент, когда наши губы сомкнулись, я вздрогнула, чувствуя, как меня страстно сжали кольца, а руки в этот момент держали мое лицо. Одно резкое и порывистое движение его губ раздвинуло мои губы, заставив сердце уйти сначала в пятки, а потом на пенсию. «Нет, нет!», — мысленно умоляла я, вырываясь и упираясь руками в его грудь, а между моих сжатых губ уже струился раздвоенный язык.
Я чувствовала своим языком огромные клыки, пытаясь вырваться(, в тот момент, когда сердце бешено колотилось в груди, которую туго сжали змеиные кольца. Кольца его хвоста оплетали меня, скользили по мне, а мои руки изо всех сил уперлись в чужую грудь в бессильной попытке оттолкнуть. Это точно яд, чувствую его Ну не может сердце так метаться просто так, меня не может так знобить, а мои руки не могут так слабеть с каждым пожирающим движением его губ. Сладкий поцелуй, наполненный ядом, разливался по телу, которое медленно цепенело. Одно лишь сердце все еще сопротивлялось, кричало, чтобы эти губы прекратили меня целовать, а его руки сжимать меня, как в последний раз.
— Это — пос-с-следний поц-ц-целуй в твоей ж-ж-жизни. Противоядия нет, — шептали губы, снова прикасаясь к моим и снова впиваясь ядовитым поцелуем. Мысль о том, что яд уже начал действовать, и последние мгновения жизни я проведу, в его объятиях, заставила вздрогнуть. А что если это и правда — последний поцелуй в моей жизни? Дрожавшие и ослабевшие руки, которые упирались в чужую грудь, ослабли, скользнув на чужую шею и обвивая ее и привлекая к себе. Страх смерти заставлял их впиваться в чужие волосы еще сильней, а адреналин, который холодной и бодрящей инъекцией разливался в крови, опьянял. Я отвечала на поцелуй, проводя языком по острым, сочащимся ядом клыкам и вздрагивая не то от ужаса, не то от озноба.
Последнее прикосновение к моим губам, нежное, едва ощутимое, заставило меня сглотнуть.
— Яд и противоядие — это одно и тож-ж-же Один поц-ц-целуй — яд, другой — противоядие, — прошептали мне, осторожно, едва касаясь, оставляя нежнейший поцелуй у меня на лбу. В тот момент, когда он прикоснулся к моему лбу губами, я почувствовала смешок-дыхание. — С-с-спокойной ноч-ч-чи
В этот момент я решительно бросилась спасать себе жизнь, прижав его к подушкам, но вместо поцелуя встречала коварную улыбку, превращающуюся в целомудренный бантик губ.