На Эпсилоне шел снег. Мягкие, рыхлые хлопья валили со всех сторон и затушевывали линию горизонта. Она всюду была нечеткой, размытой, туманной. Серо-белое небо как бы постепенно переходило в такие же серо-белые горы, вершины которых терялись в снежном мареве. Лишь кое-где короткие порывы ветра вдруг закручивали снежные столбы, они быстро уносились вдаль и не возвращались.
«Повезло нам, — подумал Гудзи. — Чудом проскочили. Выбрать площадку при таком снегопаде оказалось бы совсем невозможно».
Он даже содрогнулся в своем скафандре от того выбора, который мог ожидать их на орбите: или садиться вслепую, в снежную кашу, или дождаться метеоритной бомбардировки. Ну, первые атаки метеоритов «Гном» еще как-нибудь выдержал бы… Но никто ведь не знает глубину метеоритного потока. Может, таких атак предстояли сотни? А «Гному» наверняка хватило бы и пяти, чтобы превратиться в решето.
Оказавшись на внешней стороне планетолета, Гудзи долго не мог решиться покинуть его — словно намертво прирос к родному металлу. Другое дело, если бы виднелась почва. А то снег… Что под ним?
Потом вспомнил о телескопическом щупе, который ждал своего момента в корпусе возле люка. Отогнул кольцо, повернул его дважды, вынул щуп из гнезда и не спеша погрузил его в снежную массу. Легко преодолев дюймов двадцать пять, щуп уперся во что-то твердое, Гудзи повторил зондирование в других местах. Результат обнадеживал: проходя немного, щуп, как и прежде, фиксировался. Теперь можно и самому…
Держась за поручни, Гудзи очень осторожно начал спуск. И вот уже по колени стоит он в снегу на чужой планете — первый здесь человек! — и напевает древний гимн астронавтов Земли: «Мы — дети Галактики…» Торжественная минута! Но никто этого не видит, никто про это не знает. Кроме Малыша… Если за высадкой первых земных космонавтов на. Луне наблюдали десятки миллионов телезрителей, а за высадкой на Марсе — уже несколько миллиардов, то здесь — один Малыш. Через телекамеру…
Разумеется, экспедиция на Бете получит видеоклип. Когда-нибудь, может, его привезут и на Землю. Но ни мать, ни сестренка, ни даже отчим, будь он неладен, никогда этого клипа не увидят. Их уже нет в живых. Пока летел Гудзи до Беты, их век на Земле кончился. Как и век всех, с кем Гудзи играл в детстве и учился в школе. Потому что время на корабле, который мчится в надпространстве со сверхсветовой скоростью, тянется неизмеримо медленней, чем время на Земле. Гудзи и вся экспедиция Кравца еще живут в своем столетии, а на Земле сейчас — следующее. И, если им удастся вернуться, — Земля за это время отмотает еще один век. И попадут они на совсем другую Землю. И будут встречены ею как древние ископаемые…