— Достаточно! — перебил меня король.
Бедняга, наверное, из зависти — не слишком хорошее качество. Король свирепо стал лущить тараньку. Над столами повисла пауза.
— А ваши девушки? — нарушила молчание принцесса.
— О! Девушки! — мечтательно воскликнул я. — Они ничто по сравнению с вашим величеством, истинная красота обитает за этим столом!
Я схватил за ручку и успел поцеловать, прежде чем она успела ее вырвать.
— Да как вы смеете?! — с негодованием воскликнула принцесса.
У графа Василиска в руках появился большой кухонный кинжал.
— У нас такой обычай: кавалер целует руки прекрасных дам, этим он показывает им свое восхищение их красотой и готовность им служить, поспешил объяснить я, мысленно ожидая приглашения палача: «все допрыгался!»
— Хороший обычай, — поддержала меня графиня Соня и поспешила протянуть ко мне свою сморщенную и высохшую, как у мумии, кисть.
Положение спас маршал Грюндик, перехватив ее руку и звучно чмокнул.
— Ура! — воскликнули шалопаи.
Взгляд принцессы смягчился, Василиск спрятал кинжал.
— А как, все-таки, ваши девушки? — повторила вопрос Муза.
— Если вас интересуют их туалеты, — я на секунду задумался. По-прежнему лидируют Карден и Зайцев, короткие юбки, легкие маечки, туфли на шпильках, перламутровые помады, нет ничего лучше французской косметики, они на этом собаку съели. Внешний облик — тонкие брови, пухлые губки, точеные фигурки — пышные формы ренессанса канули в лета. Как всегда, ценятся блондинки, зеленые глаза, длинные волосы и смазливые мордашки, — я прикусил язык, потому что рыцарь Оутли-Шумахер отчаянно жестикулировал, глядя на меня и почему-то показывал на голову.
Глаза принцессы напоминали цвет моря перед бурей, их отлично передает на своих картинах Айвазовский.
— Как всегда, хорошо идут сарафаны Ив сен Лерана, — пролепетал я. Вообще, Париж — это сказка и вечная Мекка моды.
Принцесса схватила меня за руку и нежно проворковала:
— Знайте, граф зимнего парка…
— Зеленого, — поправил я.
— Хорошего — зеленого и… какого колеса?
— Чертова. Такие большие колеса, — я развернул руками, чтоб ей было легче представить. — Иначе их называют колесами Обозрения.
— Неважно. Я прикажу отрубить вам голову сразу же после поединка с бароном Вордоком, если будет еще что рубить.
— Умереть у вас на глазах — это высшая награда! — воскликнул я и осушил бокал.
Все-таки они умеют готовить восхитительные вина, а это уже признак цивилизации.
— Кстати, а какова награда, если я буду победителем, в чем я не сомневаюсь? — Я перевел взгляд с принцессы на короля.
Граф Василиск услужливо наполнил мне бокал, я кивком поблагодарил его.