— Спасибо, ты предрекаешь мне долгую и мучительную смерть.
— В голову ты промахнешься, — консультировал Оутли-Шумахер.
— Целься в грудь — так надежнее! — пьяным голосом из угла выкрикнул Вист.
— Он не выбьет барона из седла! — отрезал капитан. — Целься в плечи, есть возможность ранить барона.
— А если в лошадь, уж в нее-то я не промахнусь? — спросил я.
— Это большой позор для людей, носящих звание рыцаря! — сурово ответил капитан.
— Ну и черт с ним!
— Не говори так! — покачал головой капитан, он осуждающе смотрел на меня. — Рыцарским званием не разбрасываются!
Я отвернулся.
— Извини, я пошутил, — пробормотал я.
Я достал сигарету, все торопливо покинули палатку. Я прикурил и, проверив, что никого рядом нет, торопливо расстегнул лямки панциря и скинул с себя эти половинки. Спрятал его, а также толстую кожаную куртку в углу. Сверху я накинул на себя плащ, повесил на грудь свой гербовый щит — так гораздо легче и удобнее.
В палатку заглянул капитан:
— Собирайся, сейчас подадут сигнал.
Я покинул палатку. Элегия — белая кобыла принцессы, недовольно покосилась в мою сторону и стала перебирать передними копытами.
— Помнишь вчерашние уроки? — спросил капитан.
Я выстрелил «бычком» в сторону.
— Помню, — буркнул я.
Капитан и Покер помогли мне влезть в седло.
— Какой-то ты легкий? — заметил капитан.
— Я не ел с утра, — улыбаясь, ответил я.
На этой лошади голова закружилась с новой силой, я нагнулся и обнял Элегию за шею.
— Выпрямись! — прошипел капитан.
Он стоял рядом и должен был, как старший секундант, вывести меня за ворота. У младшего секунданта Покера лежала на плече моя боевая пика, украшенная лентами принцессы. Я бы сказал, что это не пика, а порядочное бревно с острым стальным наконечником, который иногда ловил скудные солнечные лучи и зловеще поблескивал — не хотелось думать, что в моем теле может возникнуть такая дырка. Меня окружали гвардейцы короля, одни могли это рассудить как знак почести и уважения, я же — как знак черной неблагодарности. Один нахальный ребенок ловко запустил в меня огрызком яблока. Огрызок попал в щит и со звоном отскочил — щит выдержал первый удар.
В это время запели трубы герольдов, вокруг ристалища поднялись рев и свист, птицы испуганно закаркали и заметались в небе. Герольды стали орать, представляя наши звания и титулы. Двое гвардейцев бросились открывать мои ворота.
— Боишься? — участливо спросил капитан.
— Нет, — ответил я, и это было правдой, я действительно не боялся.
Опять пришли мысли о моей временной амнезии и тяжелом случае кретинизма — я просто сплю и вижу затянувшийся длинный сон. Сейчас будет просто мнимая смерть и я, наконец, проснусь у себя на кровати, в комнате, расположенной на третьем этаже, с балконом, выходящим на нешумную, тенистую улицу. Я заварю себе чашечку крепкого кофе, включу радио, послушаю последние новости — наши космонавты должны вернуться с орбиты. Потом выйду прогуляюсь. На дороге машинки — вжик-вжик, вжик-вжик, би-би, би-би. Ничего, скоро кончится этот кошмарный сон.