Ностальгия — это мороженое в вафельных стаканчиках, тетя Зоя, раздающая из бочки холодное пиво, дядя Гена, сосед по площадке, устраивающий в день получки грандиозное шоу, Светка и ее влажные губы. Ностальгия — ветер, внезапно налетевший и так же внезапно исчезнувший.
Принцесса продолжала меня избегать, а при встречах предпочитала отворачиваться в сторону и молчать. Меня это злило и по непонятной причине волновало. Я не считаю, что уже тогда был в нее влюблен. Эта любовь, построенная на подколках и неприязни, была медленной, я погружался в нее постепенно, как в зыбучие пески, из которых нет возврата. Только все время получалось, как в той песенке: «А, что она? А что она! Она по-прежнему не мной увлечена». Единственное, что на нее произвело впечатление — письмо Татьяны к Онегину. Да простит меня А. С. Пушкин, я сказал ей что это мои стихи. В награду я получил признательную улыбку и просьбу переписать эти стихи для нее и только — баба, она везде баба.
Принцесса — для меня это было что-то далекое из детских, будивших воображение сказок о драконах, злых волшебниках и смелых рыцарях. Времена рыцарства — я о них знал по «Айвенго» В.Скотта. Мой великий герой из детства и его друг Робин Гуд. Времена Рыцарства — это расцвет всего благородного, здесь ясно видно, где добро, а где зло, твое дело выбрать с кем будешь ты. Это в книгах, а в жизни получается гораздо сложнее и запутаннее. Времена рыцарства — расцвет благородства, отважные, прекрасные сердца и нежные, верные, прекрасные дамы. Жестокие битвы, горные, подпирающие небеса острыми шпилями башен замки, круглый стол Артура, тени рыцарей-паладинов и его вечного советника — Мерлина. Времена или тень рыцарства — как мы могли фантазировать в детстве и выдавать желаемое за действительное, нам все казалось ясным и понятным — это друг, а это враг.
Но это не пансион благородных девиц. Да здесь нужно доброе и отважное сердце Защитника, но нужны и зубы. Иногда все бывает настолько перемешанным, что трудно определить, где кончается благородство и начинается подлость.
Хорошо, что я романтик и был когда-то членом пионерской дружины. Невозможно и тяжело передать, свои новые ощущения чужого мира — это так же естественно, как смена кожи змеей, особенно когда исчезает грань между своим и чужим миром и время начинает стирать различия и преимущества одного мира перед другим, каждый имеет свою цену и каждый по своему дорог. И все-таки приходит такой миг, когда ты настолько привыкаешь к своей новой шкуре, что о старой забываешь, словно ее и не было, все новое превращается в естественное, а необычное — в обычное.