Пусть здесь нет покрытых асфальтом дорог, этот мир еще достаточно юн и потому счастлив, у него еще нет ностальгии и на него еще не давит бремя прожитых веков, в нем еще больше оптимизма, чем пессимизма и по молодости он был еще достаточно кровожаден и глуп, но с чувством благородства и, еще не затасканной, почти девственной красоты, избежавшей скрюченных артритом пыльных лап моей старой цивилизации.
В конце концов, этот мир тоже был моим, как говорил Звездочет, вмешались звезды и я попал не по назначению и, наконец, мой мир раскрыл для меня свои объятия. Звезды и судьбы — мы не верим, что все зависит от вас, мы слишком самоуверенны и верим только себе, а не друг дугу. Вы не можете переплестись между собой и, вдобавок, натянуть проводами между созвездиями звезд наши нити судьбы. Не верим, потому что так было бы слишком просто, атак уже не может быть. Мы и науку продумали лишь для того, чтобы не сойти с ума от простоты мира, мы привыкли копаться там, где все ясно и усложнять самые простые и проверенные вещи.
Законы природы — все гениальное просто и невозможно объять необъятное. Я пробовал объяснить этот мир, его существование и реальность, но, в конце концов, сам обломался. Он есть просто потому, что он есть и я здесь потому, что должен быть здесь и нигде больше.
Так, в спокойном ритме, без волнений за свое существование, прошло почти три недели — великолепное времечко великих реформ и мод, а потом события резко с места перешли в галоп и начались бурные скачки погонь и преследований.
Ранним утром в мою комнату, словно торнадо, влетел капитан Оутли-Шумахер. Он скинул с меня одеяло и проорал, как безумный:
— Подъем!!!
— Я спрятал, как страус, голову под подушку и подумал, что если он не уберется, то мне придется, просто его убить.
Накануне я допоздна играл с королем в карты и теперь мечтал только о сладких, розовых снах. С навязчивостью параноика капитан ухватился за мою подушку — я тоже вцепился в нее, как утопающий за соломинку.
— Во имя всех святых, оставь меня в покое! — взмолился я.
— Подъем! — ревел, как бык, капитан, пытаясь вырвать у меня подушку.
— Зачем?! Какого черта?! — кричал я в ответ.
— Срочно к королю — похищена принцесса!
— Отвали, я хочу спать!
— Что?!
— Оставь меня в покое! К черту принцессу и короля — бедняга тот, кто осмелился ее похитить!
— Ты слышал, что я сказал?! — взъярился капитан.
— Дай поспать хоть полчасика!
— Принцессу похитили!
— Кого?
— Принцессу!
— Кого?
— Ты что — глухой?
— Да — глухой и хочу спать.
Я действительно туго соображал, в покрытых туманом мозгах, как искорки, вспыхивали и гасли ничего не значащие для меня слова.