На этот раз Вячеслав даже и не пытался скрывать своего смятения больше всего его поразили новости о порошке и новых цифровых камерах. Гусев понимал, что его тайна почти раскрыта, но и Мухин чувствовал себя неуверенно, иначе он никогда бы не пошёл ва-банк и не рассказал бы Гусеву и половины того, что только что произнёс.
— Так ты ответишь на наши вопросы? — более настойчиво повторил Мухин.
— Да, конечно. Хотя то, что я сейчас услышал… Мягко говоря, просто дико, — пожал плечами Гусев.
— Тогда начнём. Ты был вчера возле валютного отдела «Беларусбанка»?
— Да.
— Во время ограбления?
— Когда случилось ограбление?
— В половине седьмого.
— Нет, я там был в районе шести. Я действительно дёрнул ручку двери, но не стал входить.
— Что тебе было нужно в банке?
— Я хотел посмотреть курс доллара.
— Почему не вошёл?
— Передумал. Я здорово переживал по поводу Барловского — мне было настолько плохо, что я пошёл в управление.
— Ты был вчера в управлении?
— Нет. На полпути я зашёл в «Шайбу» «Авроры» и там здорово выпил. Затем поймал такси и поехал домой. Что было дальше — не помню. Очнулся здесь, прикованный цепью к кровати.
— Откуда изображение в камере?
— Может, наслоилось более раннее?
— Нет — всё снято как раз во время ограбления.
— Не знаю. Тем более — разве я мог одновременно быть в момент ограбления и в банке, и в управлении? Там ведь тоже моё изображение.
— Откуда тогда эти изображения?
— Я не знаю, Алексей Иванович! Я этого не знаю! Может, какая ошибка, а, может…
— Что «может»? — Мухин внимательно посмотрел на Вячеслава.
— Может и провокация.
— Провокация?
— Во всяком случае, я сижу в одиночке, прикованный наручниками к спинке койки.
— И кто же, по-твоему, автор этой провокации? — Мухин встал с койки и принялся вышагивать взад-вперёд по камере.
— Не знаю. Пока я этого не знаю. У меня в последнее время всё время было ощущение, что что-то не так. Что-то изменилось в моей жизни.
— Что же именно? — вновь подключился к разговору Вишневецкий.
— Я даже не знаю… Это трудно выразить словами, — пожал плечами Гусев.
— А ты попытайся — это в наших общих интересах. Или ты думаешь, что смерть Барловского и кражи сотен тысяч долларов в городе просто так, за красивые глаза сойдут нам с рук?! — нервно спросил Мухин, продолжая шагать по камере.
«Это неплохой знак. Мухин никогда не даёт воли своим чувствам, если перед ним противник или враг. Значит, в глубине души он до конца не уверен в моей виновности, и это обязательно надо использовать», — решил Гусев.
— Я постараюсь, — согласился Вячеслав. — Это началось в середине декабря. В одну из ночей я увидел сон — по небу быстро движется луна, а я стою у окна и смотрю на неё. И это был как бы не совсем сон — я знал, что лежу в своей постели и одновременно… стою у окна. Произошло как бы раздвоение. На следующее утро ощущение раздвоения повторилось — мне показалось, что я сижу за своим столом в кабинете вместе с Романенко и одновременно брожу по городу, причём по городу необычному, как бы замершему и остановившемуся, словно время застыло, а моя душа, покинув телесную оболочку, бродит по улицам. Я, наверное, кажусь вам сумасшедшим?