Внезапно Аалтонен протянул руку к пульту и коротко прикоснулся к панели.
— О-у-у! — только и сказал Тед.
— Отказ антигравитатора, — флегматично пояснил инструктор, как будто навалившуюся перегрузку можно было не заметить.
Ах, вот так, да? Ну ладно. Тед продолжал поднимать катер, поглядывая на циферблат в уголке экрана. Тяжесть вдавливала в кресло, чтобы выдерживать траекторию точно, требовалось усилие.
«Ну и пусть».
Через некоторое время ощущение тяжести уменьшилось, а затем и вовсе исчезло.
— Время выхода на орбиту — четырнадцать минут тридцать секунд, — доложил Тед. — Приступаю ко второй части задания.
Теперь тело, наоборот, было лёгким, а при движениях в кресле удерживали только ремни безопасности. Голова кружилась, как будто парень перекатался на карусели, но пока больше никаких симптомов — ну, ничего такого, чем любили пугать первокурсников — не наблюдалось.
Сегодня отрабатывали прохождение таможни и стыковку со станцией. И Тед раз за разом проплывал точно через геометрический центр гигантского треугольника, углы которого были обозначены висящими в пустоте сканерами, и подводил катер к гравизахватам, а затем раз за разом аккуратно отстреливался от них, отходил на положенное расстояние и только после этого разворачивался и включал главный двигатель. Инструктор следил за его действиями с бесстрастностью киборга и не снимал рук с дублирующей панели управления. И лишь когда голова стала не только кружиться, а словно бы наполнилась тоненьким звоном от прилившей крови, Аалтонен снова тронул сенсор гравитатора.
Внезапно вернувшаяся тяжесть рухнула, придавила и снова стала привычной.
Тренировка была окончена, и Тед повёл катер обратно. Он чувствовал неотрывный взгляд инструктора, и это раздражающе мешало — курсанта так и подмывало опробовать машину в режимах, мало согласующихся с полётным заданием. Но одновременно он испытывал жгучее желание добиться того, чтобы этот флегматичный и бесстрастный человек посмотрел с интересом и одобрением. И ради этого Тед был готов на всё — даже летать в стиле «везу сервиз любимой бабушки».
Как-то на уроке биологии он услышал: «Собака не может одновременно бежать и чесаться. Если она увидит кошку, то рефлекс «чесаться» будет заторможен». На биологии Тед обычно рисовал абстрактные летательные аппараты или читал загруженный в планшет номер журнала «АэроТехнология». Однако в тот раз высказывание училки достигло его ушей и даже запомнилось. И вот теперь он и сам ощущал себя такой собакой, но «бежать» было нельзя, а вот «чесаться» — сколько угодно. И Теодор вёл катер ровно, как по ниточке, а сам нет-нет, да и косился на неподвижную и невозмутимую глыбу в соседнем кресле.