Она шумно втянула в себя воздух, и Марк надел маску обратно, одновременно выпрямляясь и глядя на Веру Никифоровну со страхом. Значит, вот в чем заключается секрет. Чтобы пополнить собственную энергию, потраченную на других, Рита, в свою очередь, сама должна у кого-то ее взять. Лиза говорила, что ее матери это было не нужно, но ее детям, рожденным от мужчины, несущего в себе смерть, стало необходимо.
Вера Никифоровна тронула его руку, привлекая к себе внимание и давая понять, что хочет сказать что-то еще. Марк снова наклонился к ней и отодвинул в сторону маску.
— Соня… — выдохнула она. — Если я умру, ты должен знать… только не говори Рите…
— Что с ней?
— Я говорила, что не вижу… у нее болезней, — Вера Никифоровна тяжело вдохнула, — но я не вижу ее вообще.
Марк нахмурился, не сразу понимая, что она имеет в виду. Он знал, что бабушка Риты видит вокруг каждого человека нечто вроде ауры, и по тому, как и где она светится, может определять болезни. Она как-то упоминала, что его нога за последние три года из бордовой стала пылающе-красной, что означало некоторые улучшения.
— Вы не видите свечения вокруг нее? — уточнил он.
Вера Никифоровна кивнула.
Еще одна догадка, молнией полыхнувшая в голове, заставила его покачнуться и схватиться рукой за кровать. Она, эта догадка, оказалась страшнее всех остальных.
Лизе была нужна вовсе не Вера Никифоровна, иначе она сейчас ошивалась бы где-то здесь. Лизе нужно было кое-что другое. Дар. Дар Риты. Самый главный дар, который только может быть у женщины. Ее ребенок.
Как она сказала? Смерти нужна определенная душа. Душа, рожденная одновременно от жизни и смерти, добра и зла, света и тени. Может ли он сам считаться смертью, злом и тенью? Возможно, с определенной натяжкой. Как минимум он был мертв два раза, видит мертвых, может вызывать их из небытия, общаться с ними. Да, наверное, он может считаться даже без натяжки.
Родителями Лизы были целительница, которой еще не нужно было забирать у других энергию, и черный колдун, родителями маленькой Гретхен — целительница, которая никогда не забирала у других энергию, и медиум.
Она говорила, что видеть ее могут лишь те, кто однажды умирал, и медиумы. Теперь Марк точно знал, что это неправда. Медиумы не могут видеть Смерть. Он видит ее, потому что был мертв. А Гретхен — даже не медиум. Ксения когда-то была права, его дар не передается по наследству. Гретхен видит призраков и саму Лизу, потому что она и есть та самая подходящая душа.
— Твою… мать, — выдохнул Марк, сорвался с места и торопливо вышел в коридор.