— Кажется, я зря учил тебя целиться, бросая снежки, — рассмеялся Марк, демонстративно потирая лоб.
Возможно, бой продолжился бы, если бы в этот момент со стороны телевизора не послышались удары курантов.
— Черт возьми, сейчас все пропустим! — взвизгнула Лера, вскакивая из-за стола.
Остальные тоже поднялись, даже Марк, тяжело вздохнув, взял стоящие рядом костыли. Леонид быстро и ловко откупорил шампанское и разлил его в подставленные ему бокалы, почти ничего не разлив.
— Опыт не теряется со зрением, — многозначительно усмехнулся он.
Звон бокалов сменился звуками гимна, шипучие пузырьки приятно щекотали желудок, и Рита только сейчас вспомнила, что впервые не загадала желание под бой курантов. Возможно, потому что сейчас ей было нечего желать. Последние несколько дней дали понять, что ей на самом деле дорого, и она хотела только одного: чтобы все это не исчезло. Ей было все равно, что Соня не разговаривает и никогда не заговорит. Она должна смириться с этим сама и научить дочь не страдать, когда та поймет, что отличается от других детей. Наверное, стоило понять это раньше, как понял Марк.
Бабушка шла на поправку самостоятельно, без ее помощи. И когда случится так, что она умрет, Рита и с этим должна будет смириться. Срок есть у каждого человека, и не ей его отодвигать. Даже Смерть не может оставить в живых того, кто должен умереть, так почему она, самая обычная в мире женщина, считает себя в праве нарушать этот порядок?
Марк снимет гипс и снова сменит костыли на трость. Она должна принять его нежелание тратить время на реабилитацию. Это его право. Как и право заниматься тем, что ему интересно. Писать картины, а не обложки, слышать призраков, а не оставаться равнодушным к их появлению. Она должна смирить в себе гордыню и желание устанавливать в жизни других людей тот порядок, который нравится ей. Любить их такими, какие они есть.
Рита почувствовала прикосновение к своему плечу и обернулась. Марк стоял совсем рядом, улыбаясь ей.
— Ты загадала желание? — шепотом поинтересовался он.
Она с ответной улыбкой качнула головой.
— Мне нечего загадывать.
Светлые брови взлетели вверх.
— Ну что ж, тогда меня не будет мучить совесть за то, что я загадал два. Будем считать, что это за нас обоих.
Он наклонился к ее лицу и коснулся губ в нежном поцелуе. За окном рвались петарды, взлетали в воздух фейерверки, но в гостиной было тихо и уютно. Леонид и Лера тоже о чем-то тихо переговаривались на диване, и только Соня нетерпеливо подпрыгивала рядом с большими часами. Обычно подарки на день рождения ей дарили с утра, но сегодня Марк показал ей, где должны быть стрелки на часах, когда наступит ее день рождения.