— Просто поверьте.
Юра ничего не ответил, но и не ушел. В молчании прошла минута. Хотелось закурить, но он не рискнул. И даже не потому, что на больничной стене рядом с дверью висела табличка «Курение запрещено», а потому что шевелиться, разрушая момент, казалось кощунственным.
— Не уйдете? — прервала молчание девушка.
Пришла его очередь улыбаться.
— Буду ждать вместе с вами. Хочу посмотреть, из-за кого вы отказываетесь выпить со мной кофе.
— Лучше чая, — мягко произнесла незнакомка. — За столько лет я так и не поняла смысла кофе.
Юра покосился на нее. На вид ей было немногим больше двадцати. Она поймала его взгляд и рассмеялась.
— Пойдемте, — она внезапно взяла его под руку и потащила по ступенькам вниз. — За тем, кого я ждала, приду завтра. Покажите мне ваше любимое место. А в следующий раз я покажу вам свое.
Утром, еще до завтрака, мужчины первым делом отправились в детскую, чтобы починить разбившееся ночью окно. Несмотря на стабильное финансовое положение уже много лет подряд, Гедеон Александрович многие вещи по дому предпочитал делать самостоятельно: сам косил газон летом, мог починить протекающий кран в ванной или внезапно сломавшуюся розетку. Не касался только крыши и фасадных работ выше первого этажа из-за боязни высоты, в чем не стеснялся признаваться. Из всего штата прислуги у них с Елизаветой Дмитриевной была только помощница по хозяйству Галина. И то она уже давно стала членом семьи. Если в самом начале отношений с Марком Рита страшно боялась его родителей, то очень скоро они заслужили ее безоговорочное уважение.
За ночь, несмотря на все старания Франца, в комнату успело намести приличное количество снега, поэтому после того, как мужчины установили стекло в раму, Рита вызвалась вытереть лужу под окном. Марк остался в комнате вместе с ней.
— Ну что? — спросила она, когда все остальные вышли за дверь и даже шаги в коридоре стихли.
— Черт его знает, — пожал плечами Марк. — Никаких следов, что кто-то забирался в комнату снаружи, мы не нашли. Снега, конечно, нападало за ночь много, но дерево выглядит нетронутым, а по-другому до окна не добраться. Да и следов на подоконнике тоже никаких.
— Значит, все же призрак? — напряженно спросила Рита. Она не знала, что пугает ее больше: присутствие в комнате девочек потусторонней сущности или же живого человека.
— Я не чувствую здесь ничего необычного, — возразил Марк. — Прошло, конечно, много времени, но если бы это был он, запах все равно мог остаться.
— Но мог и не остаться?
Марк снова пожал плечами.
— Окно было открыто, все, что угодно, выветрилось бы.