Она перестала существовать, и в то же время ее стало больше. Намного больше…
Она была везде… В каждой капельке дождя, в искристых росинках и мельчайших пушистых снежинках. Она текла в родниках и реках, плескалась в озерах и прудах… Она была везде… И весь мир был у ее ног…
Она была морем и море было ею… каждая капелька на бескрайних просторах — это была Эльмарис. Каждый виток белоснежной пены морской — это была Эльмарис….
Она поднималась паром к облакам и выпадала на землю дождем. Замерзала и превращалась в лед, и появлялась утренней росой на нежных лепестках цветов…
Она летела к облакам и падала с огромной высоты…
Она была везде и нигде одновременно.
Сколько прошло времени? Как долго она не существовала? Вечность или только миг? Годы или мгновение, достаточное для одного лишь биения сердца…
Она не знала… она просто была… ее переполняла сила. Она плескалась, как море, которому тесно в берегах. Закручивалась пеной морской и разлеталась на миллионы мельчайших капелек…
А потом… она словно очнулась, точно почувствовала зов. Встрепенулась и рванула туда, откуда этот зов пришел. Зачем? Что она хотела там отыскать?
Разве ж она знала…
Она летела, все ускоряясь и ускоряясь. Стремилась не опоздать. Успеть. Обрести свои берега…
* * *
Лерсаан медленно шел вдоль берега. День давно уже сменился вечером. Закат над морем отгорел. Лантар с готовностью кутался в сумерки. Пока еще слабые, серо-лиловые, но с каждым мгновением они становились все гуще и гуще.
Лерс был растерян. Княгиня ясно дала понять, что не отступит.
— Я дам ей тот шанс, которого вы ее лишили, — сказала она этим утром, пока Эльмарис приводила себя в порядок. — Я была против этой затеи семнадцать лет назад, но тогда меня никто не послушал. Теперь же… у нее будет шанс.
— И вы рассчитываете, что она выберет не меня, — усмехнулся ей в ответ Лерс.
— Я рассчитываю, что она сделает выбор, — Аэрлин была спокойна и решительна. — И если ее выбором будете не вы, ваше императорское высочество, я буду только рада. Не забывайте о том, что сердце ведьмы нельзя делить. Вспомните хотя бы, что стало с вашей матушкой. Такой доли вы желаете для Лоррелин?
— Не надо об этом, — нахмурился Лерс. — Не вам судить императрицу. Она тоже… сделала свой выбор. И поплатилась за него.
— Да как же вы не понимаете! — княгиня воздела руки вверх. — Она была не властна над собой и своим сердцем. Сердце ведьмы выбирает лишь однажды и этого выбора не исправить. Даэрлин была обречена, но она ничего не могла поделать. Я не желаю такой судьбы для своей дочери. Ее сердце сейчас свободно.