— Возможно, — ответил Элиот.
— Но ты так не думаешь.
— Знаешь, если кого-то замучили угрызения совести, почему он просто не обратился к тебе?
— Мог бояться. Вероятно, по веской причине.
— Возможно, — повторил Элиот. — Но я думаю, все гораздо сложнее. Так мне подсказывает интуиция.
Они быстро дочитали вопросы, но не нашли в них полезной информации. Авторы вопросника хотели выяснить, как много знала Тина о случившемся в горах, что рассказала Майклу, с кем еще обсуждала это происшествие. О проекте «Пандора» более не упоминалось.
Эльвира принесла два охлажденных стакана и запотевшие бутылки «Курс».
Из музыкального автомата полилась грустная песня Алана Джексона.
Элиот маленькими глотками пил пиво и пролистывал журнал Дэнни.
— Потрясающе, — прокомментировал он, дойдя до конца истории «Мальчик, который не умер».
— Эта история произвела бы на тебя еще большее впечатление, если б тебе хоть раз приснился такой кошмар, — сухо откликнулась Тина. — Так что будем делать?
— Дэнни похоронили в закрытом гробу. Остальных тринадцать скаутов тоже?
— Примерно половину — да.
— Родители видели тела?
— Конечно. Всех остальных родителей попросили опознать своих детей, хотя некоторые были в таком ужасном состоянии, что их не могли подготовить к похоронам в открытом гробу. Только Майклу и мне настоятельно рекомендовали не смотреть на останки. Дэнни был единственным, кого изувечило… до неузнаваемости.
Даже по прошествии длительного времени, когда она думала о последних моментах жизни Дэнни на земле (невероятном ужасе, дикой боли, пусть даже на считаные минуты или секунды), у нее сжимало грудь, перехватывало дыхание. Тина подавила слезы, отпила пива.
— Черт, — вырвалось у Элиота.
— Что?
— Я думал, мы можем сделать нашими союзниками других родителей. Если бы они не видели тела своих детей, они тоже могли бы терзаться сомнениями, как и ты, и убедить их потребовать эксгумации не составило бы труда. Если бы к нам присоединились другие, даже боссы Винса не сумели бы заглушить все голоса, и мы могли бы считать себя в безопасности. Но поскольку остальные видели тела своих детей и у них нет оснований сомневаться в том, кто лежит в гробу, то они так или иначе сжились с трагедией. Если мы начнем рассказывать о таинственной организации, они не захотят слушать.
— То есть мы по-прежнему одни.
— Да.
— Ты говорил, что мы сможем пойти к репортеру, попытаться разжечь интерес средств массовой информации. Ты думал о ком-то конкретно?
— Есть у меня пара знакомых репортеров, — ответил Элиот. — Но, возможно, это не самое правильное решение — обратиться в местную прессу. Скорее всего, боссы Винса ждут от нас именно этого. А если ждут и следят, нас убьют до того, как мы успеем сказать репортеру две фразы. Я думаю, с этой историей нам нужно уезжать из города, но сначала хотелось бы собрать дополнительную информацию.