Но если бы это произошло при Синичке, она бы сразу вернулась и подняла шум. Вряд ли кто-нибудь тронул бы девчонок при Тане. Зачем им скандал на свадьбе?
Мартин вернулся с потемневшим лицом и с порога сказал:
– Скорее всего, девочки у Анорма. Я осторожно расспросил Таню, но рассказывать ей ничего не стал, чтобы не наделала там глупостей. Прямо на светящейся дороге Татьяна и Сильви столкнулись с Сюзи. Завязалась ссора. Таня пыталась утихомирить девушек, но потом решила, что они и так разойдутся в разные стороны, как только она уйдёт. Таня вышла с дороги во дворе между гаражами и почти столкнулась с Анормом и Жермоном, они курили в паре метров от неё.
– И что, они спокойно пропустили Татьяну? – недоверчиво нахмурился Марио.
– Оба её знают, Герберт и Лилия наверняка предупредили всех гостей о её приходе. Татьяна прошла несколько метров, оглянулась и заметила свечение. Она собиралась вернуться, закрыть дорогу, но сообразила, что не сможет этого сделать: там наверняка ещё выясняли отношения Сильви и Сюзи. Да и возвращаться назад мимо судей Грарга ей, конечно, не хотелось. Таня ушла, Анорм и Жермон остались. Они появились только часа через полтора, уже в снятом для свадьбы кафе. Судьи о чём-то шептались с гостями, с Лилией, а сейчас опять исчезли.
Лица Марио и Генриха казались окаменевшими, не отражающими никаких эмоций.
Перед глазами встала общая комната в мой первый день в Грарге. Пять перепуганных девчонок, ухмыляющийся Макс, гости Анорма, бледное лицо Джули и – крупным планом – глаза Златы… Теперь в этот ад попала доверчивая, ничего не соображающая Сильви!
– Почему вы до сих пор здесь сидите?! – взорвался я. – Чего ещё ждать? Я несколько раз предлагал провести вас к тому дому!
– Собирайте всех! – жёстко приказал Мартин. – Всех, кого найдёте. Кот, тебе советую немного полежать, набраться сил. Через полчаса выходим.
Генрих и Марио выбежали из дома. Мартин опустился на колени перед висящими в углу иконами. Его губы беззвучно шевелились, белые волосы падали на лицо. Мартин часто крестился и кланялся, касаясь лбом пола. Жаль, что не могу присоединиться. Перед таким делом молитва бы не помешала, но молиться я не умею, да и не услышат там некрещённого. Вскоре альбинос встал и глубоко вздохнул.
– Значит так, Костя, держишься всё время рядом со мной и Стефаном. Что бы с тобой ни происходило странного, непонятного, может, даже пугающего – сейчас же говоришь нам. Если чувствуешь, что скоро можешь начать бредить, – тоже говоришь. Я собираюсь доставить тебя назад живым и невредимым, не усложняй мне эту задачу.