Маринка прикрыла глаза: от беспорядочного мелькания начала кружиться голова.
– Постараюсь, – пообещала девушка. – Только знать бы ещё, что я должна сделать. Давай-ка для начала уничтожу все эти письма. Зачем вообще такое хранили?
– Никто не успевал их уничтожить. А когда их находили, я тут же возвращалась из тьмы. Я ничего не помнила, только была уверена, что в этом доме должна пролиться кровь. Марина, я ведь была совсем не такая. Я была хорошая…
– Знаю.
Мельтешение перед глазами, наконец, прекратилось. Маринка вытащила из-под кровати все бумаги и отправилась на кухню. Письма и записки жертв проклятого дома девушка жгла на конфорке старой газовой плиты – одно за другим. И постепенно с плеч спадал невидимый, но тяжёлый груз.
В огне последнего письма возникла маленькая чёткая картинка: Степан топчется по полу погреба, выравнивая вскопанную землю, а затем поднимается по лестнице в дом.
Случайное воспоминание? Или подсказка, что Маринке нужно туда спуститься? Девушка огляделась. Где теперь погреб с могилой Олюшки? И остался ли он вообще? Дом-то перестраивался!
– Олюшка, где вход? – спросила Маринка.
– Здесь, у стены, под окном. Посмотри, там есть ручка.
Из пола действительно торчала какая-то штука, больше похожая на рычаг, чем на дверную ручку. Незаметный люк в полу поддался не сразу, пришлось тянуть его изо всех сил. Когда крышка начала приподниматься, в нос ударил застарелый, концентрированный запах плесени.
Маринка закашлялась, но всё же открыла погреб. Запах оттуда шёл такой, что пришлось завязать нос и рот шарфиком. Спускаться не хотелось, приставная лестница выглядела очень сомнительно, но девушка всё же шагнула вниз. Деревянные перегородки под ногами скрипели и шатались.
Если лестница сломается – в погребе придётся просидеть до утра, пока не вернётся Игорь. При мысли об этом девушке захотелось вернуться наверх. Она заставила себя спускаться дальше. Ничего страшного, даже если одна из перегородок лестницы сломается. Другие-то останутся.
Подсвечивая фонариком на телефоне, Маринка шагнула на пол погреба – всё тот же, земляной, каким он был в видении. Девушка огляделась. Стены поросли белой плесенью и зелёным мхом. На полках выстроились грязные банки с какими-то вареньями и соленьями – явно очень давними, разукрашенными изнутри диковинными цветами и грибами из плесени.
Маринке стало не по себе. Погреб небольшой, получается, что она сейчас топчется по могиле Олюшки. Те, кто спускался сюда за припасами, даже не представляли, что ходят по человеческим останкам.
Девушка опустилась на корточки и положила руку на холодную землю. Решение пришло само собой. Маринка поднялась и огляделась в поисках подходящего инструмента. На глаза попался ржавый нож, неизвестно сколько времени провалявшийся на полке рядом с вареньями.