Может быть, он тоже создал такое воспоминание? Что он пытался мне сказать?
Взгляд Лало затуманился.
– Я просто хотел, чтобы эти дни жили внутри меня, пусть я и не мог о них вспомнить. Я специально забыл, что должно было заставить жемчужину раскрыться, потому что никогда не собирался этого делать. Увы, я случайно наткнулся на забытый спусковой механизм, обо всем вспомнил, снова нашел ту женщину и… оказалось, что она оставила меня в прошлом. Теперь она замужем, а я сижу здесь, погрязнув в печали.
– Мне очень жаль, – проговорила я. Как по мне, разговор зашел в очень личное и неловкое русло. Я не могла представить, чтобы Орма или Эскар сделали такое признание. – Эээ. Вы знаете, где я могу найти Эскар?
Он набивал рот рисом и баклажанами и глядел в тарелку.
– Эскар исчезла. Ее никто не видел уже две недели.
Это было неожиданно. Все-таки порфирийский план Комонота был полностью идеей Эскар. Она не могла никуда улететь, только не теперь, когда до прибытия Комонота оставалось меньше двух недель. Куда она могла деться?
– С ней был еще один дракон? – уперто спросила я.
Лало раздраженно пожал плечами:
– Не знаю.
Его грубость меня не обидела: я привыкла, что драконы общаются именно так. Он явно считал наш разговор оконченным. Я поднялась на ноги и придвинула стул обратно.
– Спасибо, что уделили мне время.
Он кивнул и стряхнул крошки со стола, чтобы их склевали птицы.
Я пошла обратно к дому Найи. Чем больше я размышляла о загадке Ормы и о недомолвках в его письме, тем больше убеждалась, что он создал воспоминание-жемчужину и хотел сообщить мне об этом. Была ли это лишь мера предосторожности или он опасался, что Цензоры взяли его след?
Мог ли он улететь отсюда с Эскар – а точнее, могла ли Эскар улететь вместе с ним? Чтобы защитить Орму, она могла покинуть Порфири, даже несмотря на скорое прибытие ардмагара.
Я пожалела, что кольцо Ормы все-таки не оказалось тником – мне страшно хотелось связаться с ним и наконец успокоиться. Вместо этого я нервничала всю дорогу до нижнего города, пока полуденное солнце светило мне в затылок.
Этот день заводил меня в один тупик за другим. Я надеялась, что хотя бы Абдо удалось победно завершить свою борьбу. Увы, стоило мне войти в дом Найи, я сразу же поняла, что все пошло наперекосяк. Кузены Абдо по-прежнему сидели на ступеньках, но уже не смеялись. В квартире остались только старшие женщины: они зажигали свечи, которые кругом стояли на полу. Я замерла на пороге, испугавшись, что пришла слишком рано, но Найя тут же подбежала ко мне. Не сказав ни слова, она взяла меня за локоть и повела в закуток Абдо. Когда она отдернула штору, я увидела, что он судорожно дергается, лежа на своем матрасе. Его глаза были открыты, но смотрели в пустоту. Пожилая женщина промокала его лоб губкой, смоченной в морской воде.