– Это ничего не изменило бы, – мягко сказал Киггз, когда мы пошли прочь. – Сельда сказала, что этот жрец-итьясаари изначально был настроен против тебя. Милэй не смогла бы его купить.
– Возможно. А возможно, смогла бы. – Я вздохнула. Мне не приходило в голову, что Ассамблея может высказаться насчет того, допустимо ли итьясаари ехать на юг и стоит ли им это делать. Теперь я жалела, что не попробовала подойти к проблеме с этой стороны.
– Фина, – проговорил Киггз, и я подняла на него взгляд. Его улыбка излучала тепло и сочувствие. – Я получил строгий приказ не давать тебе грустить. Если я не справлюсь, Сельда с меня шкуру сдерет.
В тот вечер я попробовала много новых блюд – например, осьминога с длиннющими щупальцами, фаршированного кальмаром, фаршированного каракатицей, – и была представлена множеству людей, но тарелки и лица вскоре стали сливаться перед моими глазами в неразборчивые пятна. Некоторые гости бывали в Южных землях (в том числе восьмидесятилетний старичок, который доказывал, что мы в Горедде отравляем себя, поедая сосны. Киггза это высказывание озадачило, но я внутренне рассмеялась, вспомнив Жоскана и капитана Моя). Я познакомилась с главами всех семей-основателей, но запомнила лишь женщину, которую уже встречала, – Амалию Пэрдиксис Лита. С ней были два ее сына – улыбчивые бородатые мужчины лет сорока. Видимо, Камба была в семье самой младшей.
Комонот то попадался нам на глаза, то снова терялся из виду. Где-то в середине вечера он подошел к фонтану и стал рассказывать истории слегка заплетающимся языком. Киггз тут же бросился к Комоноту, и я тоже пошла за ним. Вино сделало ардмагара разговорчивым, а принц не хотел, чтобы толпа гостей узнала о вопросах государственной и стратегической важности.
– Я видел войны и кровавую резню, – говорил старый саар. – Я убивал людей, сжигал деревни, поедал детей и затаптывал собак. Я даже убивал других драконов – не часто, но мне пришлось перекусить не одну шею, умываясь кровью, от которой шел пар. Казалось бы, что нового в том, чтобы сразиться со Старым Ардом?
Вечер выдался жарким, и широкое лицо ардмагара блестело от пота. Он глотнул еще вина.
– Однако никогда еще я не видел подобного. Крики, раздирающие небеса, удушливый серный дым, обжигающий глаза даже сквозь веки. А внизу – долина, устланная обожженным мясом, из которого сочится кровь. И это мясо даже нельзя съесть, потому что совсем недавно оно еще было драконами – соседями по гнезду, попутчиками в полетах. Ты узнаешь то растерзанное крыло, то искалеченную голову – чуешь запахи сотен личностей, заглушаемые вонью смерти.