– Время пришло, – просвистела она мне на ухо. – Сегодня ты идешь со мной.
– Куда иду? – спросила я, тут же насторожившись, но она лишь улыбнулась и вывела меня из башни. Мы пересекли покрытый лужами двор и зашли в сам дворец. Прошагав по нескольким коридорам и поднявшись по лестнице, мы оказались в королевском крыле и остановились перед знакомой дверью. Охранники что-то проворчали и кивнули, даже не глядя на нас.
Я зашла в просторную золотисто-голубую гостиную. У высокого окна по-прежнему стоял стол, у которого кузены когда-то кормили королеву Лавонду, а за ним сидели два моих самых дорогих друга. Киггз тут же поднялся на ноги: его лицо было непривычно выбритым, а глаза мерцали. Глиссельда, одетая к собранию в самые тугие свои шелка, радостно улыбнулась и закричала:
– Сюрприз!
Выражение ее лица поразило меня больше, чем сказанное ей слово. В последний раз она казалась такой счастливой месяцев девять назад. Я ответила ей улыбкой, на секунду забыв о святой, стоящей рядом.
– Через полчаса начнется совет, но мы надеялись, ты сможешь с нами позавтракать, – серьезно проговорил Киггз, оправляя свой алый дублет. – Благословенная Джаннула сказала, что у тебя через два дня день рождения, но тогда мы будем слишком заняты, чтобы его отпраздновать.
Моя улыбка застыла. Когда Джаннула говорила правду, это настораживало меня не меньше, чем когда она врала. Киггз сделал шаг навстречу, чтобы отвести меня к столу. Я позволила ему взять меня за руку, но при этом посматривала на Джаннулу. Она злодейски ухмылялась. Она явно что-то задумала, но я не понимала, что именно, пока не взглянула на блюда на столе. Между чашек чая и на удивление простых блюд – булочек и сыра – стоял марципановый пирог с пухлыми ягодами ежевики наверху.
Этот пирог был единственным, что я помнила о своем двенадцатом дне рождения: тогда я разделила его вкус с Джаннулой. Стоило мне увидеть его, как на меня хлынул поток воспоминаний: как она гуляла по моей голове, как украла мое сознание, как меняла его и лгала, как меня спас Орма.
Я бросила на Джаннулу яростный взгляд. Она ухмыльнулась в ответ.
– Благословенная Джаннула рассказала, что ты любишь ежевику, – сказала Глиссельда.
– Она слишком добра, – выдавила я.
Киггз, стоявший справа от меня, вручил мне плоский сверток, обернутый в холщовую ткань. Он уместился на моей ладони.
– Боюсь, в этом случае замысел важнее, чем исполнение, – сказал он. Я сунула подарок в рукав: если Джаннула помогала выбирать и его тоже, я не хотела, чтобы кузены увидели выражение моего лица, когда я буду его открывать.