От гнева лицо старейшины Ужкилы налилось кровью. Он был крепок костью и широк в плечах, но далеко не молод и прекрасно понимал, что сейчас делает вождь. Смыть позор можно было только одним способом. Он выхватил меч и выставил его в сторону Лембита.
– Никто еще не видел тебя в бою. Посмотрим, будет ли твой меч так же быстр, как твой лживый язык.
– Ты проверишь это на собственной шкуре!
Лембит тоже обнажил меч и поднял с земли маленький круглый щит. Старейшина Ужкилы был сильным воином, но последний раз участвовал в сражении много лет назад, и с тех пор его руки чаще держали топор для рубки дров в собственном дворе, чем боевое оружие. При переправе через Миссу он наступил на незаметное в воде острие, и с тех пор использовал копье для опоры, чтобы меньше нагружать распухшую ногу. На крутую дюну он забрался без мешающего подъему щита, и никто из окружающих соперников старейшин не пытался предложить ему в замену свой – это означало бы прямую поддержку бунтовщика перед верховным вождем. Старшины просто разошлись по вершине дюны широким, насколько позволяло пространство, кругом.
– Смотрите, смотрите! – выкрикнул кто-то.
На правом берегу что-то изменилось. Уго заметил бегущих вдоль крепостной стены людей, двух взрослых и двух детей. В руках одного из взрослых была тяжелая поклажа, и Уго на миг показалось, что он узнает Иво, но он тут же отбросил эту мысль. По бегущим с крепости сделали несколько выстрелов из баллист, но камни пролетели мимо, и люди с детьми скрылись за дымовой завесой. Дым поднимался и от крепости. Из-за ее стен непрерывно вылетали тяжелые камни. Внезапно курши быстро устремились от крепости прочь, к своим кораблям. Камни из баллист врывались в их ряды, убивая или калеча воинов, но уже ничто не могло остановить их поспешное отступление. Едва добравшись до кораблей, они вбегали на борт и тотчас отходили от берега. Скоро стала ясна и причина: с дальней стороны Риги по мосту, переброшенному через омывающую стену крепости речушку, стремительно несся конный отряд из полусотни всадников. Отчалив, корабли куршей взяли курс на противоположный берег, к лагерю ливов.
– Наверно, они идут за нами. Мы пойдем в бой! – выкрикнул старейшина Куолки.
– Что, если курши перевезут нас на тот берег, а потом так же уйдут? – спросил осторожный Кирьянс.
Уго внимательно вгляделся в прибывших на помощь осажденным всадников. По прыти, по легкости не отягощенных железом движений, по пестрому облачению они меньше всего походили на германских рыцарей. Что, если это и есть опоздавший к началу праздника отряд Каупо во главе со своим вождем? А с ним, быть может, муж Салме, старшей дочери самого Уго… Он снял с перевязи боевой топор, вернулся к центру площадки и встал между соперниками, нетерпеливо пожирающими друг друга глазами.