Так мы и провели в общей сложности чуть больше часа. Не знаю, как для нее, а для меня это время превратилось в пытку. Даже несмотря на то, что мне в принципе ничего не стоило просидеть молча на одном месте и вдвое дольше. Но, скорее всего, подобное времяпрепровождение, помноженное на мое бездействие, ей порядком наскучило, и она, повернувшись ко мне, тихо сказала:
– Эрик, извини, но я так не могу…
– Как? – не знаю, удивился я или испугался я больше.
– Не хочу портить тебе настроение своей беспричинной тоской. Поэтому мне бы хотелось сейчас побыть одной. Хорошо?
– Знаешь, у меня самого такое иногда бывает. Но, если я могу чем-то помочь, скажи.
– Все, чем ты сейчас можешь помочь – это постараться меня понять.
– Я понимаю…
– Спасибо. Я на самом деле нездорово себя чувствую. Не заболела, ты не волнуйся, а просто нет настроения. Но я не хочу, чтобы это распространялось на тебя. Так что пойду, пожалуй, в номер, – сказала Элис и встала из-за стола.
– Но, мы же еще увидимся сегодня? – спросил я, когда она уже собралась уходить.
– Да. Но только, давай, после ужина.
– О! Так поздно?
– Или вообще, давай, поужинаем у меня? – предложила Элис. – Как тебе идея? Я бы заказала пиццу в номер. Не хочу сегодня никуда выходить и никого видеть… Кроме тебя, конечно…
– Значит, так и сделаем.
– Хорошо.
Я проводил Элис взглядом, и с ее уходом бар для меня совсем обезлюдел. На сердце тоже стало как-то тоскливо, и настроение мое испортилось, как погода снаружи.
Теперь густые тучи не висели над островом вдалеке, а заволокли все небо над океаном и над нами. Налетел шквалистый ветер. Жаркий удушливый полдень в считанные минуты сменился пасмурными сумерками. Поднявшиеся большие волны стали с шумом биться о деревянный помост за парапетом, возле которого сидел я, и морская вода заливала узкую площадку снаружи перед входом в бар почти до самого порога.
Позже стихия разыгралась не на шутку.
Чтобы сильные порывы ветра не переворачивали бокалы с напитками, не сдували со столов все подряд от салфеток до тяжелых стеклянных пепельниц, несколько официантов моментально опустили и закрепили по периметру всего бара широкие циновки. Но следующим этапом прихода непогоды стал дождь, который полил внезапно и как из ведра. Поэтому поверх циновок снаружи были опущены брезентовые пологи, а под потолком в баре зажгли несколько рядов ламп и включили вентиляторы.
Посетителей в баре сразу заметно прибавилось, официанты и бармены тоже словно переключились на повышенную скорость. Стала громче музыка, и голоса внутри, сливаясь между собой и с ней, создавали атмосферу шумной таверны из какого-нибудь фильма про пиратов. Зато теперь мой столик оказался в темном углу, и вместо океанского пейзажа передо мной открывался живописный вид на выгнувшуюся вовнутрь стенку из циновки и брезента, по которой снаружи неистово барабанил дождь.