— Я не могу, Егор. Я уже была… И… И он там занят.
— Подумаешь, занят! Для нас Кондрат всегда свободен.
— Для вас — может быть. Но не для меня.
Вырываю руку из его пальцев и бегу прочь по коридору. Слезы уже так близко, что ещё немного и брызнут из глаз. Вылетаю на лестничную клетку и, не ожидая лифта, несусь вниз по ступенькам. Мужики провожают меня все теми же жалостливыми взглядами.
Телефонный звонок застает меня уже на выходе из больницы.
Это Стрельцов. Не могу сейчас говорить с ним. Они все наверняка видели то же, что видела в палате Кондратьева и я. Видели и все правильно поняли.
Выхожу из больничных ворот и нос к носу сталкиваюсь с Павлом. Он как всегда оживлен и улыбчив.
— Анька! Привет! Ты от Федора? А я как раз к нему думал… Как он там?
Скриплю:
— Лучше всех.
— Ты чего это такая?
— Да так, Паш. Не хочу об этом говорить.
— Ну ладно. Тогда я пошел.
— Иди.
Но он никуда не идет, стоит, как-то мнется. А мне звонит мама. Вынимаю телефон, смотрю на окошко, в котором высветился ее номер, и ничего не делаю.
— Не будешь отвечать? — спрашивает Павел.
— Нет.
— Что так? Мама ведь…
— Вот потому и не буду.
— Поругались?
— Нет пока что. Паш, можно я… об этом тоже не буду говорить?
— Да ладно, конечно. А ты… Что-то ты мне не нравишься, Ань. Может, тебя проводить?
— Не стоит.
— Да ладно! Давай куда-нибудь хоть довезу что ли?
Соглашаюсь. Прошу отвезти меня домой. Нет сил трястись в метро на виду у всех. Забираюсь на сиденье и утыкаюсь лбом в боковое стекло. Тошно-то как… Павел трогается и все — и больница, и Федор со своей девицей и мои надежды — остаются позади. Высаживает меня у подъезда, потом даже провожает до дверей. Не хочу, чтобы мама накинулась ещё и на него, а потому прощаюсь с ним здесь же, на лестничной клетке.
Мама… Ведь она меня любит. Так почему тогда поступает так, как поступает?! Если б мне было куда пойти кроме как домой, я бы пошла. Но таких подруг или друзей, у которых я могла бы перекантоваться, переждать самый острый, самый болезненный момент, у меня нет. Так, приятели, вроде Сашки, готовые заложить меня в любую минуту.
Дома никого. Господи, спасибо тебе хоть за это. Иду к себе в комнату и бухаюсь на кровать. Снова звонит телефон. Опять Стрельцов. Не хочу. Трезвонит долго. Лежу и смотрю, как аппарат, вибрируя припадочно, ползет по полу куда-то под кровать. Но скрыться под ней все-таки не успевает — Стрельцов нажимает отбой. Все. Теперь уже наверно все…
Мама возвращается к вечеру. Она бодра и полна энтузиазма.
— Ты чего сидишь в темноте?
— Сплю.
— Ты не беременна? Еще не хватало залететь от какого-то…