— Я вам могу чем-то помочь?
— Да это вроде я вам помог.
Голос низкий, вполне подходящий такой махине. Это меня злит ещё больше. Нет чтоб писклей какой оказался. Или бы хоть пришепетывал…
— Спасибо, — шиплю я.
— Кондрат, оставь девушку в покое.
Это на нас обращает свое внимание один из тех, с кем он пришел: длинноволосый, весь в наколках. Имидж и прикид такой, словно ему лет двадцать, а башка с сединой и глаза усталые. Нехорошие глаза. Не хотела бы встать на пути у человека с такими глазами.
А вот и третий подключается:
— Ты бы, Федя, совесть-то имел. Мы тут сидим — уж все глаза сломали, а ты вместо того чтобы помочь, вокруг девиц каких-то непонятных увиваешься.
Значит я — «какая-то непонятная». Вот ведь! Засранец! Волосенки блондинистые («Крашеные», — решаю я мстительно), физиономия гладкая, смазливая. Улыбка гаденькая. Тьфу!
Торопливо рассовываю принесенные здоровяком листы и иду к Марье Петровне — оформить сдачу папок назад в архив.
Сидит. Губки как куриная гузка. Поджаты презрительно. Не любит она меня. Впрочем, я не знаю ни одного человека, который у нее вызывал бы положительные эмоции. Заполняю формуляры, а потом, демонстративно не глядя на троицу в углу, ухожу прочь. Ничего! Скоро конец моему рабочему дню, а там майские. Погода отличная. Мы с моими друзьями договорились ехать на дачу. У родителей одного из них ещё с советских времен есть шестисоточный участочек с домиком шесть на шесть и отдельно стоящей кухонькой. Участок у них крайний. За забором — большое бесхозное поле. И это для нас очень удобно.
Толпа к Сашке обычно собирается немаленькая. Человек двадцать. Приезжаем с палатками. Ставим их как раз на том поле, что за забором его дачи. Вроде и родителям его не очень мешаем, а вроде и цивилизация рядом — электричество, плита, чтобы пожрать приготовить, летний душ, туалет «типа сортир». Ничего нового меня не ждет. Готовка на огромную толпу вместе с парой других девчонок. Потом вечер у костерка, под гитару. Охота за майскими жуками, которые станут слетаться на огонь. Потом ночь в палатке. У меня она старенькая, маленькая, но зато отдельная. Никто не будет пихаться под боком и сопеть в ухо.
* * *
Сижу за своим рабочим столом и мечтаю. Мыслями я уже давно там, на поляне возле Сашкиной дачи, а потому не сразу реагирую на то, что начинает происходить в моей рабочей комнате. Настолько, что шефу, который, видно, уже давно торчит в дверях, приходится гаркнуть уже в полный голос:
— Анна Фридриховна!!!
— А?
— Бе!.. — необидно дразнит он и манит за собой.
Выхожу в коридор и нос к носу сталкиваюсь с той самой троицей, что давеча сидела в архиве. Мой шеф вокруг них так и вьется. Такая реакция у него бывает только по одному поводу: если появляется возможность получить немного денег. Мы уже давно поставили на поток самые разнообразные услуги: платные консультации, справки, выписки, составление генеалогических древ для озабоченных свой «породистостью» граждан. Когда наших специалистов приглашают для интервью на телевидение или в газету, то это тоже только за деньги. А что делать? Рыночная экономика… Как потопаешь, так и полопаешь.