— Да просто лопнуло у графинечки терпение!
— Не вытанцовывается, Олег, — Чемесов тяжело поднялся с места и подошел к окну, задумчиво уставившись то ли в черноту за ним, то ли на собственное отражение в темном стекле. — Понимаешь, даже с психологической точки зрения — ну никак! Когда человек убивает в состоянии аффекта, у него вряд ли достанет хладнокровия подойти к форточке и выкинуть за нее орудие убийства.
— Она отнюдь не дура и все заранее спланировала…
— Опять не складывается. Откуда взялся пистолет? Госпожа Орлова пришла в кабинет мужа в неглиже, а под шелковым халатиком не спрячешь наган, тем более что перед тем, как прозвучал выстрел, они достаточно долго говорили друг с другом. Более того, слуги утверждают, что сам Орлов имел какую-то необъяснимую неприязнь (теперь шепчутся, что интуитивную) к огнестрельному оружию и дома его не держал. Как видишь, этот путь тоже отпадает. Так что не похоже, Олег. Совсем не похоже. Факты вещь упрямая.
— Она может крутить тебе мозги не ради себя, а чтобы спасти любимчика — братца Мишеньку.
— Тогда кто и зачем его бил?
— О! Тоже мне довод! Не расплатился со шлюхой, вот его и отделали…
— Постыдились бы, Олег Федорович! — вскипела Агата Генриховна. — Вы нынче просто на себя не похожи!
— Простите, — сконфуженно извинился Иевлев.
Он встал и, все еще испытывая неловкость, начал прощаться. Вслед за ним откланялся и Чемесов. Вскоре дом Родионовых затих и опустел. Агата села на диван и, облегченно вздохнув, сбросила туфли — с развитием беременности к вечеру ноги сильно отекали и гудели как набатный колокол, когда звук уже растворился в воздухе, а внутренняя дрожь металла осталась. Юрий Николаевич подошел к ней, сел рядом, а потом положил ей голову на колени, прижимаясь щекой к округлому животу.
— Ого! — весело шепнул он. — Как пнул меня! Наверняка опять парень!
— Ужасно!
Родионов довольно рассмеялся, устраиваясь поудобнее. Он уже начал задремывать — так уютно и покойно ему было, когда Агата заговорила опять:
— Она ведь не убивала, Юрочка, ведь нет?
— Не знаю, что тебе и сказать, Агаша, милая. Темное это дело.
— Ты бы ее не пригласил в дом, если бы верил в то, что она виновата.
— Права. Как всегда права, госпожа адвокат!
— Александра Павловна не могла убить. Ты бы видел, как она играла с нашими мальчиками! Я убеждена — дети все чувствуют. Они еще не скованы догмами, правилами и прочей наносной ерундой. Они видят сердцем, а Саша и Ванечка сегодня засыпая только и говорили о графине… Бедный Иван Димитриевич! — внезапно добавила она после короткой паузы и вздохнула.