«Совсем дикий стал», — подумал бывший смотритель ипподрома. Он недолюбливал все кошачье племя. Работу их поощрял, и даже держал пару котов на дворе — они прекрасно справлялись с обязанностью крысоловов, но испытывал стойкую неприязнь к их нарочитому эгоизму.
Поправил лакированный, в глубоких царапинах стол. Уже не обращая внимания на выпотрошенную обивку, поставил на место стул. Сел, подперев голову руками.
«Куда бежать? — подумал он. — И надо ли? И на какие средства?»
Речи не шло о том, чтобы проверить тайник. Поисковую команду Выворотня не остановило бы и вскрытие полов, чего он не успел заметить. А, значит, нашли, оставив совсем без гроша. Счет в банке и депозит, наверняка, опустошены или заблокированы. Город перекрыт, в отрядах привратников найдутся желающие заработать десяток медяков, а то и серебряный за сдачу беглеца.
Можно воспользоваться подземными норами, верхние уровни которых изучил, когда был еще ребенком. Папаша-пьяница не препятствовал отпрыску в познании окружающего мира, предпочитая проводить время в компании с мутноватой, выгнанной из овса, жидкостью. Иногда он отрывался от початой бутыли, и обращал взор на сына. Тогда с ним говорили розги в заскорузлой ладони сапожника.
Так что, Васер предпочитал держаться от отца на почтительном расстоянии, возвращаясь домой далеко за полночь, или под утро, когда даже самые натренированные пропойцы не выдерживали и ложились спать.
Но опять же — наверху будет стража. Рыскающая в темноте свора мальчишек, попадись они служивым на глаза, не вызовет у них опасений. Проходил такое несколько раз: шикнут с угрозой, прогонят куда подальше. Сами в прошлом были малыми, помнят еще неодолимую тягу к приключениям.
Взрослый же, наоборот, притянет ненужное внимание. Дозволенные детям шалости редко сходят им же с рук, стоит немного вытянуться и возмужать. В Сар-городе взрослели быстро…
Подумав, что надо бы умыться и привести, наконец, себя в порядок, Васер Лау прошел в уборную — тамошнее зеркало раззявило на него рот полный стеклянных осколков. Кадка рядом оказалась полна чистейшей воды. Не стали портить, и на том спасибо. Стянул с тела выданную у Вывортня рубаху, омылся быстро, обтерся полотенцем, которое подобрал тут же на полу. Сразу же стало чуть легче: сквозь выбитые окна в дом затягивало жар с улицы. В гардеробной подобрал менее всего пострадавший от набега костюм.
На всякий случай, чтобы увериться в догадке, сдвинул спрятанную за вешалками тайную дверцу. Ни мешочков со скопленным золотом, ни ехидной записки. Вышел прочь.
Дом и двор он покинул полный решимости заняться предложенным делом. Половину лица, дабы не смущать добропорядочных прохожих, повязал чистым платком, на голову надвинул глубокую широкополую шляпу. Иногда, несмотря на увечье, прохожие узнавали его, приветствуя жестом. Он благожелательно кивал в ответ и проходил мимо, чем нередко вызывал недоумение и шепот за спиной.