Несмотря на три десятка шагов до кароччо, казалось, что священник смотрит на него в упор.
- Бокка! - Гано кричал, срывая горло, хотя мог дотянуться рукой. - Сейчас!! Ну же!!!
- ... утешит любящего правду, ибо милосерден он, утрёт слезу из глаза верного, но возненавидит отринувшего...
Бокка с трудом отвёл взгляд. Воной жеребец в жёлтой попоне, роняя пену, был несся прямо на них.
- Бокка! А черт! - Гано поднял коня на дыбы и помчался к кароччо. Виорнато, третий полусотник, с ожиданием смотрел на Бокку, положив ладонь на рукоятку меча. Десяток Гано, оставленный без присмотра, так же ждал решения полусотника. Вот он, подумал Бокка, тот самый момент.
- ... поддавшийся страху поддаётся Сатане, не бойтесь умереть верными, ибо верным открыты врата рая, но бойтесь поддаться врагу человеческому, ибо тем погубите душу свою. Верные слову - верны Господу, горе же отрекшимся...
- Нет, - шепнул Бокка отцу Бонуомо. - Даже Петр отрёкся от Господа... трижды. А я только раз. - и отвернулся от кароччо, от размахивающего оружием Гано, встречая налетевшего на него Якобо.
- А, мрази! - завопил тот, занося меч над головой. - Ты! Ты!!! Ублюдок!!!
- Как же хорошо, - улыбнулся Бокка отводя удар своим клинком. С души разом свалилась тяжесть. - Я так ждал этого мига! Как же я люблю тебя сейчас, Якобо!
Их схватку словно ждали. Оставшиеся два десятка его полусотни выхватили мечи и, ударив пятками в конские бока, устремились на копейщиков.
- ... отродье Сатаны!!! - завопил в этот миг викарий и вдруг смолк. Смолкли и трубы. Вдруг показалось, что наступила гробовая тишина. Но это было, конечно, не так.
Непонятно, кого замолчавший священник имел ввиду, скорее всего Гано, с коня рубившего древки вексиллиумов и всех на кароччо, кто пытался ему помешать. Там не было никого с оружием, ведь как раз он, гвардеец, и должен был быть тем самым, кто бы их охранял. Да, скорее всего, отец Бонуомо именно Гано в сердцах назвал отродьем Сатаны, но его услышал Бокка и улыбнулся, доставая клинок из живота падающего с коня Якобо.
- Нет, - он прищурился. - А если бы и так, то кто же не спас невинного и не утер слезу из глаза моего?
Тело в красном сюрко рухнуло под ноги скакуна.
Бокка обернулся. Кароччо Фиренцы было захвачено врагами... То есть ими. Вексиллиумы пали. Копейная гвардия пыталась сбить ряды, но командиров не было, а на них напирали всадники, к которым спешила подмога от шатра гонфалоньера, где, кстати, знамёна тоже пали. И копейщики побежали. Тишина со стороны кароччо Фиренцы не прошла незамеченной, обернувшиеся увидели бегущую с холма гвардию, и на этом собственно сражение закончилось.