В серый плащ укрылись боги,
Спят, ленивцы, непробудно,
И храпят, и дела нет им,
Что швыряет буря судно.
А ведь правда, будет буря,—
Вот скорлупке нашей горе!
Не взнуздаешь этот ветер,
Не удержишь это море!
Ну и пусть рычит и воет,
Пусть ревет хоть всю дорогу.
Завернусь я в плащ мой верный
И усну подобно богу.
Сердитый ветер надел штаны.
Свои штаны водяные,
Он волны хлещет, а волны черны. —
Бегут и ревут, как шальные.
Потопом обрушился весь небосвод,
Гуляет шторм на просторе.
Вот-вот старуха-ночь зальет,
Затопит старое море!
О снасти чайка бьется крылом,
Дрожит и спрятаться хочет,
И хрипло кричит, — колдовским языком
Несчастье нам пророчит.
Играет шторм плясовую,
Гудит и свистит, и поет.
Эй, как танцует кораблик!
Веселье всю ночь напролет.
А море — точно взбесилось,
Волну громоздит за волной,
Здесь черной разверзнется бездной,
Там вздыбится белой стеной.
В каютах блюют и бранятся,
И молятся, — ну и содом!
Мечтаю, держась за мачту:
Попасть бы скорее в свой дом!
На пасмурном горизонте,
Как призрак из глуби вод,
Ощеренный башнями город
Во мгле вечерней встает.
Под резким ветром барашки
Бегут по свинцовой реке.
Печально веслами плещет
Гребец в моем челноке
Прощаясь, вспыхнуло солнце,
И хмурый луч осветил
То место, где все потерял я,
О чем мечтал и грустил.
Когда твоим переулком
Пройти случается мне,
Я радуюсь, дорогая,
Тебя увидев в окне.
За мной ты большими глазами
С немым удивленьем следишь:
«Скажи, незнакомец, кто ты?
О чем ты всегда грустишь?»
Дитя, я поэт немецкий,
Известный в немецкой стране.
Кто знает великих поэтов,
Тот знает и обо мне.
И многие вместе со мною
Грустят в немецкой стране.
Кто знает великое горе,
Тот знает, как горько мне.
Беззвездно черное небо,
А ветер так и ревет.
В лесу, средь шумящих деревьев,
Брожу я взад и вперед.
Вон старый охотничий домик.
В окошке еще светло,
Но нынче туда не пойду я, —
Там все вверх дном пошло.
Слепая бабушка в кресле
Молча сидит у окна.
Сидит точно каменный идол,
Недвижна и страшна.
А сын лесничего рыжий,
Ругаясь, шагает кругом,
Зубами скрежещет и злобно
Грозит кому-то ружьем.
Красавица-дочка за прялкой
Не видит пряжи от слез.
К ногам ее с тихим визгом
Жмется отцовский пес.