Вскочив из-за стола, она принялась расхаживать по кабинету.
— Я вам не говорю ни слова, черт бы вас побрал, но даже если бы и сказала, вы бы не смогли их повторить. Поверьте, если я вдруг узнаю, что вы проговорились кому-то — вашей жене, кому угодно, — я позабочусь о том, чтобы у вас отобрали лицензию.
Проход стремительным шагом через весь кабинет, затем назад. Снова круги.
— Представьте себе, доктор: вложив свою душу в это человеческое создание, вы доверяете его тому, кого знали всю жизнь. Тому, кому вы не раз оказывали услуги, и что вы просите? Заниматься математикой, просто заниматься, потому что ребенок умный, но числа ему не даются. Только математикой, больше ничем, черт возьми. А потом вы приходите как-то раз и застаете этого человека вместе… вместе с сокровищем, творением ваших рук, и он разбил его вдребезги… рядом с бассейном, с этим проклятым бассейном. А где же учебники? Где же тетради? Лежат в луже на полу, рядом со скомканными мокрыми купальниками. О, вы бы пришли в восторг, правда? И оставили бы это без внимания, верно?
— Это случилось впервые? — спросил я.
— Джоанна утверждала, что да — и Бекки тоже, но обе лгали. Бекки я не могу винить, она сгорала со стыда, — нет, точно могу сказать, это был не первый раз. Потому что это очень многое объясняло. Девочка, делившаяся со мной самым сокровенным, начала заниматься математикой и вдруг замкнулась. Без причины заливалась слезами, убегала из дома, не говоря куда. Опять стала получать плохие оценки — и это несмотря на дополнительные занятия! Алекс, Бекки было всего шестнадцать, а эта стерва ее изнасиловала! Насколько мне известно, это продолжалось не один год.
— После того как вы обо всем узнали, вы говорили с Бекки?
— В этом не было смысла. Ее надо было лечить, а не ругать.
Снова шаги по ковру.
— И не надо обвинительного тона. Я знаю закон. Да, я не сообщила о случившемся так называемым властям. Что бы это дало? Закон это осел, поверьте мне. Я сижу здесь и каждый день слушаю его глупый рев!
— А Боб?
— Боб возненавидел Джоанну, потому что решил, что она отказалась заниматься с Бекки, и именно поэтому та провалилась на математике и не может поступить в хороший колледж. Если бы я рассказала все Бобу, Джоанна умерла бы гораздо быстрее — а мне только этого не хватало: разрушить свою семью.
— Ричарду вы открылись, — заметил я.
— Ричард человек дела.
Перевод этой фразы: Ричард должен был наказать Джоанну. Навсегда отлучив ее от жизни.
— Джоанна тоже была человеком дела, — сказал я. — Как только приговор был вынесен, она сама привела его в исполнение. Медленно убив себя. Презрение Ричарда было составной частью наказания — он отгородился от Джоанны, дав ей понять, что презирает ее. Пригрозив рассказать все детям.