Я причинил ей боль? Ей? Это женщина, чьи тонкие ноги обуты в белые спортивные туфли? Кажется, на ней еще юбка. Трудно понять. Двое других останавливаются и поворачивают головы в сторону, наблюдая, как их спутница шатается, словно ребенок, делающий первые шажки. Они ничего не говорят.
- Извините, пожалуйста, - говорю я. Но две стоящие прямо фигуры не реагируют, лишь поворачивают головы. Только из-за темноты я не уверен, в мою ли сторону. Я чувствую в силуэтах их голов враждебность, или пренебрежение. Возможно, возмущение от того, что их толкнули.
Неужели я невнимателен, или излишне агрессивен? Я задумываюсь над своим поведением. Но затем все они начинают кружить на месте, словно мое вмешательство или смена направления дезориентировали их. Один из них смотрит на потолок, будто пытаясь вспомнить какое-то давнее событие из своей жизни, и вздыхает. Меленными и преднамеренными движениями, они, кажется, все дальше расходятся друг от друга, продолжая при этом преграждать проход. Я протягиваю руку, чтобы помочь фигуре, которую толкнул.
- Извините, - повторяю я.
Но быстро убираю руку, когда мои пальцы обхватывают в тонком рукаве блузки что-то твердое, но не толще флейты. И хотя туннель освещен лишь рассеянным светом, идущим с платформы Бейкерлу Лайн, я уверен, что фигура, которую я коснулся, согнулась пополам и пытается укусить меня за руку. Я слышу, как что-то клацает, словно два игральных кубика в деревянной коробке. И делаю шаг назад.
Все трое поворачиваются и смотрят сейчас на меня.
- Вы ходите шеренгой в час пик. Господи.
Я проталкиваюсь сквозь них и иду дальше. У меня за спиной раздается стон, шорох одежды, а затем шлепок, как от ладони по керамической поверхности. Там, позади, кто-то тоже стонет. Достигнув конца туннеля, я поворачиваюсь и смотрю назад, во тьму, откуда я пришел. На фоне полукруга белого света в дальнем конце туннеля я вижу лишь одну из фигур, стоящую теперь прямо, с растрепанной, как у давно нестриженного старика, головой.
Я прохожу мимо приземистой женщины с большим чемоданом на колесиках. Тот по-прежнему стоит на первой ступеньке, и она просто смотрит на него.
Да, дерьмо случается. Зачем волочь сюда что-то таких размеров? Я должен надрываться и тащить его вверх по лестнице? Эти чемоданы всегда такие тяжелые, будто в них носят якорь или наковальню. Может, ты и в отпуске, но кому-то из нас нужно на работу, дорогуша.
Толпа жаждущих попасть на Виктория Лайн южного направления не двигается, как и тогда, когда я проходил мимо них несколько минут назад. Они все еще жмутся друг к другу, опустив головы. Клин из людских тел тянется от одного края лестницы до другого. С той единственной разницей, что теперь они сжались еще плотнее, и чувство нервного нетерпения возросло до такой степени, что скоро кто-то начнет толкаться. Волосы у всех, стоящих сзади, выглядят так, будто им требуется хорошее мытье и расческа.