Первым от меня досталось поврежденному Жориком пикапу. Я
целила по кабине, чуть выше среза капота. Неожиданно внедорожник рыскнул
сначала в одну сторону, потом в другую, снес заборчик и с впечатляющим хлопком
протаранил хибару, на веранде которой пару часов назад сушилось белье. Удар был
таким сильным, что я нисколько не сомневалась, машина прошьет барак насквозь
как раскаленное лезвие — сливочное масло. Вместо этого пикап застрял внутри,
обвалив на себя крышу. Воткнув в гнездо снаряженный рожок, я переключилась на
грузовичок, отметив, что француз, которому полагалось забраться в лодку,
продолжал палить с прежней позиции.
— Дядя Же… — снова завопила я и поперхнулась. Впервые в
жизни меня подвели голосовые связки.
Не берусь сказать, кто из нас двоих ухитрился попасть в
бензобак, впрочем, какая разница? Никогда не думала, что подобное возможно не в
кино. Всегда грешила на постановщиков спецэффектов в гангстерских фильмах, чей
дурной вкус оказывает режиссерам медвежью услугу, работая против реалистичности
кинокартин. Так вот, беру слова назад. Грузовичок словно подбросило на
трамплине, и он повалился на бок, рассыпав по полю находившихся в кузове
головорезов. Мне хотелось верить, что, хотя бы половина из них при приземлении
свернула себе немытые шеи. Третья, единственной уцелевшая машина, резко
затормозила. Выскочившие из нее бандиты сразу залегли в траве. Этот маневр
мгновенно поменял нас местами, теперь они могли преспокойно стрелять из
укрытия, нам же предстояло улепетывать под шквальным огнем, сидя в резиновой
лодке. Это была лажа, хуже не придумать!
— Жорик?!! — заорал Мишель. До этого момента отец не
подавал голоса и вообще выскочил у меня из головы. Дядя Жерар обернулся. Я
неистово замахала ему, мол, давай уже, что ж ты телишься?! И сразу же открыла
заградительный огонь по кустам, где прятались оставшиеся в строю бандиты. Жорик
тяжело поднялся и побежал, припадая на левую ногу, такая заманчивая мишень,
косолапый медведь с золотой гривой волос, рассыпавшихся по плечам. Сразу же загремели
выстрелы.
— Быстрее!!! — начхав на связки, надрывалась я.
Поднялась на колено и поливала свинцом все, что только шевелилось за его
спиной, пока он бежал. Не глядела на него, не до того мне было, разве что краем
глаза, с тошнотворным, липким ужасом ожидая, что сейчас он растянется во весь
рост, ухнет лицом в песок после того, как пули прошьют его богатырскую спину. И
еще, я что-то кричала каким-то чужим, каркающим голосом, и все давила спусковой
крючок, пока палец не онемел вслед за онемевшим автоматом. И тогда я обнаружила
себя сидящей в лодке, а лодку — стремительно несущейся по реке. Берег, где в
дыму еще суетились и вопили бандиты, стремительно отдалялся, пока не скрылся за
излучиной реки. Дядя Жерар сидел, привалившись ко мне плечом с дымящимся АК-47
в руках. Лишь, когда целиться стало не в кого, он отложил оружие и обернулся ко
мне.