— И много крановщиков таким макаром слиняло? — продолжал допытываться Отец.
— А ты как думал? — поморщился ветеран. — Иначе, с чего бы Комитету в каждую кабину по соглядатаю сажать?! Это прикинь, как непросто было! Кабины в двухместные пришлось переделывать. И баллоны побольше ставить, чтобы на двоих кислорода хватило…
— Скажите, а соглядатаям тоже крепили на голову колпак?
— Естественно, что крепили, — оживился ветеран. — Чем они лучше других жильцов?!
Неожиданно он насторожился и, как показалось Отцу, протрезвел.
— Че-то я не понял, курсант, — проскрипел он, поедая Отца красными слезящимися глазками. — Тебе вообще какой до этого интерес?
— Да никакого, — пробормотал Отец, сообразив, что слегка увлекся.
— Никакого?! — подозрительно прищурился крановщик. — Непохоже. Что-то ты дохуя вопросов задаешь!
— Да я просто интересуюсь, — пролепетал Отец, нутром почувствовав: запахло керосином.
— Просто интересуешься, блядь?! — прорычал ветеран, силясь встать. — Ты сюда учиться на крановщика пришел, ебаный урод, или вопросы пиздаватые задавать?! Пиздуй, блядь, к тесту на тупость готовься, то есть, на устойчивость, я хотел сказать! Дай-ка я только сперва фамилию твою запишу…
К счастью, всплеск активности истощил последние силы куратора, голова крановщика покачнулась, будто туда под давлением подали жидкий чугун. Еще одно мучительное мгновение, и лоб ветерана уткнулся в клеенку, которой был застлан стол. Через минуту он уже храпел. На следующий день Отец без труда завалил тест на устойчивость и, таким образом, избавил себя от необходимости заполнять анкету. А чуть позже подался в технари, где ее не спрашивали. А зачем? Технари вкалывали во внутренних отсеках, на приличном расстоянии от крыши и ССанКордона. Им просто некуда было бежать…
— Много позже, когда мы с Михаилом Электроновичем трудились в цеху ПОЛЫНЕЙ, потребность в крановщиках отпала, — сказал мне в завершение того разговора Отец. — На смену кранам пришла новая, так называемая кессонная технология. Крышу начали поднимать на мощных гидравлических домкратах. Приподнимут на пару сантиметров, заложат щель кессонами, выгонят слой кирпича. Опять приподнимут. И никого за пределы Красноблока посылать не надо, чтобы потом дрожать: сбежит, не сбежит…
* * *
Как я уже говорил, после аварии на ПОЛЫНЯХ насиловики расследовали обстоятельства этого драматического происшествия. Наверное, подозревали теракт. К счастью, подозрения не оправдались, и было официально признано: взрывы случились из-за грубых просчетов, допущенных проектировщиками агрегатов. В итоге, погибших технарей из эксплуатационного персонала признали невинными жертвами аварии, назначив их ближайшим родственникам компенсацию. Обязались выдать по столитровому баллону сжатой дыхсмеси. Раструбили на все СНГ. Потом, как уже вошло в привычку, переиграли, выдали вполовину меньше. И все равно, это был по-царски щедрый жест. Ведь, если бы погибших при катастрофе технарей признали ее виновниками, родственников вполне могли обязать оплачивать понесенные этажом убытки из собственных кислородных запасов. При таких раскладах мне можно было смело вешаться. Поэтому каждый из нас не стал бухтеть, получив вдвое меньше обещанного, хотя мы прекрасно понимали: начальство откатило себе ровно половину дыхсмеси. Ну, откатило, и пускай, не сговариваясь, думали мы. В ту пору — все откатывали, кому было что откатить. Остальные приучились закрывать на факты откатов глаза. Откатывают, шкуры, и ладно, половина причитающегося — все же гораздо лучше, чем вообще ничего.