Кухарка же, оставшись довольной тем, каким образом я теперь несла блюдо, еще раз выругалась:
– Хадэм!
Бестолочью, наверное, обозвала и подтолкнула к выходу, благословляя нести блюдо господам. Знать бы еще – куда, но я сориентировалась на месте. Попав в крыло, которое напоминало то, где жила наша делегация, я двинулась туда, где стояли два чернокожих охранника-истукана, каждый на голову выше меня ростом и вдвое шире…
Одно из двух: либо это была комната принцессы, куда я и собиралась попасть под видом служанки, либо Амира Махди, с последним как раз встречаться не хотелось…
Внутрь меня пропустили без проблем и даже двери распахнули, вот только меня ожидал сюрприз. Вместо покоев принцессы или посла я наткнулась на мужчин, которые сидели в углу комнаты у окна на плетеных ковриках и, склонившись вниз, читали молитву. Я успела насчитать десятерых…
Вот же ж! Мало того, что я, похоже, попала в комнату, где жила охрана, так еще и помешала вечерней молитве.
Черт!
Их суровые взгляды скрестились на мне, и я поспешила опустить взгляд вниз, попутно ища, куда поставить тяжеленную ношу. Пусть думают, что я принесла еду им… Вот только отчего сердце бьется так, будто я уже попалась и сделала что-то не так?
Как назло, никакого столика не находилось, разве только одинокая тумба возле застеленных матрасов для сна. Туда я и поспешила, чтобы разгрузить поднос, а после как можно скорее сбежать.
Но едва я попала в коридор, как чья-то сильная рука ухватила за предплечье, крепко сжав мертвой хваткой. В тот же момент с меня сдернули платок, обнажая белые волосы…
– Джäвасис! – раздались мужские голоса, и меня грубо дернули, так что я упала на пол.
Мужчину, возвышающегося надо мной, я только что видела молящимся в комнате. И если полминуты назад он выглядел умиротворенным, то сейчас в его глазах читалась такая ненависть и злоба, что я начала опасаться за свою жизнь. Такой перережет мне глотку не задумываясь…
– Джäвасис! – еще раз припечатал он, пожалуй, одним из немногих слов, чей перевод я знала. – Шпионка!
Я попыталась высвободиться и лягнуть обидчика, но тот умело выкрутил мне руки назад, и я взвыла от боли. Еще немного, и он мог попросту выломать суставы.
Меня куда-то потащили, грубо волоча и особо не церемонясь, впрочем, у персийцев со шпионами всегда был короткий разговор.
Двери, к которым он меня привел, не охранялись, но рядом с ними в моем захватчике что-то изменилось. Чувствовалось раболепие: вначале он словно засомневался, стучать или нет, и лишь взглянув на меня еще раз, сделал это, но удивительно робко для человека его комплекции.