Как сомнамбула, я двинулась к ручью, понимая, что все же сморозила глупость. У меня не оказалось даже фляги для жидкости – не в ладонях же ее нести. Но мне было необходимо отойти от Клары подальше: выдохнуть-вдохнуть, умыться ледяной водой.
Потому что меня начинало трясти так же, как ее, когда она увидела змею.
Только я узрела кое-что похуже – родимое пятно, точную копию того, что было и у меня на той же самой ноге и в том же месте.
Дойдя до ручья, я умылась – плескала себе в лицо водой, соображала. И мыслей вертелось в голове миллион.
О моем родимом пятне мои родители никогда не говорили. Мать отмахивалась, легкомысленно заявляя, что бывает и страшнее, для девочки пятка не главное – лишь бы не на лице. К отцу я и вовсе не лезла с такими глупостями. Мало ли от каких предков мне могло достаться такое наследство.
Теперь же все представлялось в несколько ином свете.
Я не верила в совпадения, тем более такие, и у меня оказалось достаточно мозгов, чтобы составить сведения, которые я знала в одну картину – пусть и с пробелами.
Клара – первая и единственная дочь короля Леопольда и его супруги Маргариты. Светловолосая, с правильными чертами лица, безусловно, красивая, но глуповатая. Я была старше ее на несколько месяцев. Ровесницы – как ни крути.
Мысленно я начала пытаться соотнести наши с ней черты лица. Одинаковые – голубые глаза, светлые волосы. Я всегда считала, что свою внешность принцесса унаследовала от матери-королевы – они, безусловно, были похожи. Впрочем, внешность моей матери тоже подпадала под большинство этих признаков. А вот рост, манеры, характер, в конце концов, – все со мной разное. Непохожа я была и на Маргариту…
У Клары точно были пухлые губы королевы, а у меня чьи? У Клары аккуратный курносый носик, у меня же прямой, будто высеченный скульптором из мрамора. Мои скулы были острыми, у принцессы черты лица, наоборот, казались мягкими и более плавными…
– Мы не можем быть сестрами, – пыталась убедить я себя вслух, продолжая мысленно сравнивать наших матерей, напрочь игнорируя очевидное – в зачатии ребенка обычно фигурируют и отцы.
У короля голубые глаза – у моего отца были карие. Волосы Леопольда светлые, в то время как отец в молодости звался вороным брюнетом.
Нехорошие мысли, ой нехорошие.
“Я всегда хотел такую дочь, как ты”, – отозвались в памяти слова его величества.
“Тебя же привезли из столицы спустя год, до этого тобой занималась кормилица”. – Я вновь развернула письмо от матери, чтобы вчитаться в эти строки.
И моя жизнь стала представляться под совершенно другим углом. Многое сделалось более объяснимым. Многое, но не все…