– Кто и куда? – на языке мурома спросил один из стражников, уже ухватившись за конец рогатки, чтобы сдвинуть ее и освободить дорогу.
Воевода тихим шепотом перевел вопрос сотникам-новгородцам.
– Мы это… И сюда, кажется… – ответил Русалко, а сотник Бобрыня сделал короткий знак рукой. Телепень и Рачуйко только чуть подогнали своих коней, остановились против стражников, синхронно протянули руки, и через мгновение хозары бессильно мотали в воздухе ногами, оторванными от земли, но не могли произнести ни звука. Сильные пальцы сдавливали им горло, а мощные руки просто приподняли, оторвав от земли. Тут невовремя вышло из двери еще два хозарина, еще не понимающих и не видящих, что происходит. Глаза спросонья были полузакрыты. Один из них даже с хрустом потянулся, широко раскинув руки, и оба тут же получили по стреле в грудь. Но внутри оставалось еще шестеро караульных хозар. Воевода Заяц первым выхватил меч, и выпрыгнул из седла, за ним и все остальные. Хозары спокойно спали в своей будке. И проснулись только тогда, когда веревки захватили их руки в петлю. Но каждый проснувшийся сразу же засыпал снова, получив удар по голове крыжом меча. Если не засыпал, то следовал повторный удар. Если и после него не засыпал в действительности, то делал вид, что благополучно заснул, чтобы не ударили в третий раз. Сотник Русалко вышел на улицу, и дал в берестяной рожок короткий сигнал. Вои Телепень и Рачуйко уже распахивали настежь ворота ханского двора. Топот копыт почти двух сотен коней зазвучал в ночи громко, но никого, похоже, раньше времени не разбудил. А когда этот топот услышали в казарме, и хозары частью выскочили из нее наружу, стрельцы уже ждали противника с подготовленными луками. Выскочивших было не больше десятка. Остальные или показаться не спешили, или еще не проснулись. Но оставлять их там тоже было нельзя, потому что у хозар лук всегда является ходовым оружием. И хотя он сравниться по убойной силе со сложным славянским луком не может, тем не менее, в состоянии кого-то стрелой поразить. Тем более, дистанция была небольшой. Чтобы выгнать хозар на открытое место, и чтобы это место дополнительно осветить, в ход пошли горящие стрелы. Десятка таких стрел, обмотанных пучками подожженной промасленной соломы, вполне хватило, чтобы казарма занялась пламенем.
Русалко дал еще одну короткую команду, и точно такие же горящие стрелы полетели в сторону ханского терема. Все остальное было сделано просто и стремительно. Люди выбегали раздетыми и из казармы, и из терема. Выбегали, и падали под стрелами. Когда уже и выбегать перестали, воевода Заяц с полусотней своих дружинников ворвался в ханский терем, и через несколько мгновений вынужден был выйти. Все вои сильно кашляли, наглотавшись дыма. Но вытащили во двор довольно высокого и стройного, хотя не молодого человека в богатых одеждах, и сундук, на который человека сразу посадили посреди двора.