– Времени мало.
– Сколько успеют… Все одно… Стрельцы у нас стреляют по принципу: одна стрела – один убитый… Значит, многим другим воям жизни спасут до того, как придется за мечи и топоры взяться. Каждая лишняя стрела – это спасенная жизнь.
– Хорошо! Беги, Сфирка, найди мне бургомистра. Тащи его сюда. Заказ я оплачу. Я пока письма напишу. К королю Готфриду, получается… Аскель!
– Здесь я, княже…
Кормчий отозвался со своего места на корме, он обычно находился возле своего кормила. Его с князем только доски настила разделяли.
– У тебя бумага и чернила есть?
– Чернила есть, а бумагу, княже, не держу.
– Зачем тогда чернила?
– А я на досках заметки о пути ставлю.
– А береста имеется?
– Береста есть, только обрезками, чтобы печку растапливать.
Но Дражко и здесь выход нашел.
– Неси чернила и две маленькие доски… Мне пару писем написать нужно. Срочно…
Написание писем на досках потребовало от Дражко больших усилий. Вернувшийся Сфирка терпеливо ждал, стоя неподалеку. И только когда письма были готовы, принял их из рук князя-воеводы, и доложил:
– Бургомистр со старшинами стрелочного и кузнечного цехов ждут у трапа, княже. А я пошел. Будут новости, вели пускать к тебе.
– Иди. Поторопи гонцов. Да, вот… Подскажи еще… Может, Люта на лодке доставить? Под Хедебю его и высадят.
– Так быстрее, и вернее будет. Там уж он точно до князя дойдет. Некому остановить будет.
– Оскол. Найди лодку, чтобы гонца к князю отправить.
– Понял, княже, – согласился сотник. – Самую быструю отправим…
Сотник Оскол давно был знаком со Сфиркой, и лодью они покинули вместе. Следом за ними спустился с трапа и князь-воевода. Переговоры с бургомистром много времени не заняли. Старшины ремесленных цехов в такое сложное время были откровенно рады большому заказу. Тем более, Дражко обещал за скорость оплатить по двойной цене. Для образца старшине стрелочного цеха десятник стрельцов с лодьи Аскеля выделил пять стрел. Нужно было делать стрелы не меньшей длины. Больший размер допускался, но тогда требовалось делать облегченные наконечники. Чтобы не путаться, лучше такие же. К этим славяне привычные.
Расстались, договорившись. Ремесленники и бургомистр были довольны тем, что князь не сказал, против кого эти стрелы будут использованы. А сам Дражко радовался, что у него не спросили об этом. Когда люди меньше знают, они меньше нервничают, и ни у одной из сторон не возникает причины для осложнения отношений…
* * *
Утром следующего дня, с самого рассвета сотники стрельцов отправились получать заказ. Им же князь-воевода, никогда не любящий с деньгами связываться, выдал нужные суммы для оплаты труда ремесленников. К моменту возвращения сотников полк Дражко уже полностью высадился на берег сам, и вывел коней. Только свой старый полк сопровождения, состоящий из полусотни стрельцов и полусотни конных копейщиков, князь-воевода с собой не взял. Эта сотня должна была высадиться, как и предполагалось раньше, на мысе у входа в фьорд Шлей, и оттуда своим ходом доставить в ставку князя Годослава сундук с лодки. Ключ от сундука князь-воевода оставил у себя, сам так ни разу в сундук и не заглянув. Но не из-за отсутствия любопытства, а просто по природной корректности. Дражко не любил считать чужие деньги, и всерьез не воспринимал свое назначение соправителем княжества, принимая это за временную вынужденную необходимость в момент, который уже прошел. А, если не воспринимал, то эти деньги шли в княжескую казну, которая ему не принадлежала. Да так, по сути дела, все и было в действительности, а не только в восприятии Дражко. Все финансовые и хозяйственные вопросы все равно решал только один князь Годослав.