– Хорошо побили. Надолго, думаю, отучили в наши земли ходить.
– А много ли свеев было?
– Пять тысяч конницы, да четыре тысячи пехоты.
– Ого… И всех побили?
– Нет. Четывре тысячи в плен взяли. Две тысячи к нам в город, две тысячи к вам. Будут отрабатывать затраты…
– Моя воля, я бы всех их перевешал. Работать свеи не любит и не умеют. Только воровать и грабить. Толку от них мало будет.
– Вот, кто хорошо работать не захочет, того и повесим, – отозвался Гостомысл, и, прекращая разговор, тронул коня пятками, снова выезжая во главу отряда.
Но еще в светлое время в одной из последних по порядку крепостиц разведчиков, посланных к воротам, предупредили, что чуть дальше, за поворотом реки земля варягов-русов кончается, и начинается земля племени меря. От местных жителей неприятностей ждать не следует, они люди мирные, хотя обижать их тоже никому не советуется, но недалеко находятся земли булгар. А булгары одинаково ходят что в летние, что в зимние походы – снега и мороза не боятся, поскольку в этих краях выросли, и привыкли. Сами меря крепостиц не строят, но стрела может вылететь из любого куста, даже из болотной кочки. Прятаться и маскироваться они большие мастера.
– Как зыряне… – отметил Гостомысл, вспоминая спокойные, как теперь казалось, времена войны за Бьярмию, когда все заботы лежали на плечах князя Буривоя, а его сыновья только частично старались отца от забот разгрузить, и что-то на себя брали. Брали, и погибали, как погибли два старших брата Гостомысла, как потом, замещая самого нынешнего князя-посадника, погиб младший брат Вадимир. – Зыряне – народ охотой живущий, их сами их боги научили маскироваться. Так, бывало, что заляжет зырянин на дороге, ты конем по нему проедешь, и не заметишь. А сам он терпеть копыта будет. Только конь заволнуется. Тогда и смотри, на кого копыто наступило. Рассказывали как-то, одному зырянину, разведчику князя Войномира, конь на лицо наступил, а он перетерпел, ни пискнул.
– Вот-вот, я слышал, что и меря такие же, – согласился Космина, стрелец, что ездил в разведку, и разговаривал с варягами в крайней их крепостице. – Сам с ними не встречался, только от варягов о них и слышал. Они с меря часто торгуют. И даже вместе дальние обозы с рухлядью[26] отправляют. И в Словен, бывает, наведывались. А уж в торговле, говорят, не обманывают. Крашеную белку за соболя, как ляхи, не продают. Но у ляхов лучше вообще ничего и никогда не покупать. Я, помню, как-то подвязался с обозом в охрану. Так, случилось…
Гостомысл поднял руку, останавливая долгое и быстрое словоизлияние стрельца. Тот был, конечно, в сотне Русалко самым возрастным, следовательно, обладал самым большим жизненным опытом. Но, если бы говорил поменьше, как сам Русалко судил, стал бы незаменимым в сотне разведчиком, который все видит и все слышит, и с людьми разговаривать умеет. Любого «разведет» на долгий разговор с подробностями, и сумеет выпытать то, что выпытать требуется. Может быть, как раз потому, что так поговорить любит. И люди, чтобы стрельца остановить, сами говорить начинают. Порой даже больше его самого. И Космина ловко этим пользуется.