Боярский совет, сначала вроде бы загудевший, словно улей, вдруг стих.
– Решение принято! – громогласно провозгласил князь-воевода Дражко… Молока князю Войномиру! Побольше… Большую кринку… Парного…
* * *
Князя Войномира выводили из зала заседаний боярского совета бургграф Славер и тысяцкий Волынец. У самого Войномира даже глаза не открывались. Последние его заявления, видимо, потребовали больших эмоций, и отняли у молодого князя слишком много сил. Князь-воевода Дражко шел сбоку, и обеспокоенно поглядывал на молодого князя острова. Настолько обеспокоенно, что у Дражко даже усы смотрели концами не в потолок, как обычно, а в пол. И все бояре заметили эту обеспокоенность, как заметили, куда смотрят кончики усов князя-воеводы.
Так, вчетвером, и перешли в другое крыло. Стражник у двери, повинуясь кивку Дражко, плотно прикрыл дверь. И только после этого Войномир встал прочнее на ноги, и отодвинул движением рук Славера и Волынца, не знающих о разговоре Войномира и Дражко, и не понимающих, что с князем случилось. Но оба знали историю с ядом, и могли предположить, что отравление произошло.
– Так, с тобой все нормально, брат? – спросил Дражко.
– Слава богам. Их заботами и старанием жалтонеса Рунальда, я, кажется, могу на ногах стоять твердо, да и руки, думается, силы не потеряли, – князь улыбнулся.
– Но вид ты сделал хороший, – признал князь-воевода. – Даже я слегка испугался.
Так дошли они до двери рабочей горницы князя, вошли внутрь, и Войномир уселся в свое привычное кресло. Остальные расселись по скамьям.
– Правда, некоторая слабость в теле все же есть, – пожаловался таки князь. – Наверное, яд я все же принял, и теперь противоядие в моем теле борется с ним. И оттого есть слабость. И словно бы жар небольшой. Ты следил за боярами и жрецом?
– Конечно. Впечатление такое, что все бояре были бы довольны, случись отравление. Кроме нескольких. Как ни странно, беспокойство было только на лицах Пламена и Мнислава. Хотя Мнислав, я думаю, от твоих перемен пострадает больше всех.
– А Духослав?
– Вот здесь самое интересное… Ты вообще помнишь его взгляд?
– Очень смутно. Но взгляд он обычно в пол упирает, словно на посох, на него опирается. А когда глаза поднимает, кажется, что до середины в его голову заглядываешь.
– Вот-вот, согласился Дражко. Я думаю, он потому и смотрит постоянно в пол, что глаза его выдают. Когда тебе, княже, «стало плохо», Духослав взгляд от пола оторвал, и на тебя посмотрел. Только я помню его взгляд, когда ты с ним знакомился. Да, тогда казалось, что в глубину головы заглядываешь. Но я и в храме во время службы за его глазами смотрел. Когда он вино тебе подносил. И тоже надеялся глубину в глазах увидеть…