Петя подавил в себе желание сбить своего собеседника с ног и побежать. Это было бессмысленно. Во-первых, он знал, что слабей…
— Петя, не дури, я не зверь и не идиот, помогу, но завтра отбываешь в часть, — улыбался Галушкин.
Кислицын сплюнул. В войска не хотелось, но простора для маневра не было никакого.
Галушкин протянул ему конверт.
— Тут деньги, билет. Съезди, попрощайся с семьей, месяца два звонить будет нельзя, но я позабочусь.
Петя нервно закурил. Галушкин хлопнул его по плечу:
— Не грусти, ты контрактник и сержант, да и война скоро и там будет, оттянешься.
Это было еще куда ни шло. Войну Петя любил.
Уже в поезде Кислицын вспомнил, что не спросил, что будет с Беловым и его друзьями.
2004 ГОД
Владимир Путин во второй раз избран президентом.
После нападения чеченских боевиков на Беслан в России отменяются губернаторские выборы.
В Киеве проходит «оранжевая революция», по итогам которой президентом становится Виктор Ющенко.
Выходят фильмы: «Послезавтра», «Терминал», «Евротур», «Последний самурай», «72 метра».
Станислав Линькович
(ПОРТУГАЛИЯ — РОССИЯ, 7:1)
«Мы скучные люди, но наши стаканы всегда до предела полны», — план на вечер составился просто. Сначала с ребятами из банка посмотреть футбол, потом в клуб. Утром шофер должен любым способом доставить в аэропорт, за время полета до Сингапура предстояло обязательно выспаться.
Неожиданно телефон запел My Way.
С тех пор как мобильные устройства научились звучать разными голосами, Стас неустанно определял каждой категории знакомых в каждом новом аппарате свою мелодию.
Синатра был только для отца.
— Добрый день, ты не собирался сегодня домой? Я в Москве и, кажется, заночую, — отец говорил непривычно дружелюбно.
Стас, схватив командировочную сумку, кинулся ловить такси. Уже из него позвонил приятелям: «Давайте без меня сегодня». Предупредил шофера, откуда его забирать.
Домом отец называл их семейную квартиру. Стас окончательно съехал в 2001-м. Пока болела мать, бывал часто, но это часто получилось до жути недолгим. После ее смерти отец перебрался на дачу и появлялся в Москве примерно раз в месяц. Сын узнавал об этом, как правило, постфактум.
Стас понимал, что в их квартире Ивану Георгиевичу все напоминает об Альбине. Последние три недели выдались и вовсе кошмарными, и, к счастью, в 2003 году у Стаса хватало на обезболивающее. За три дня до смерти оно перестало действовать, и отец запретил сыну приезжать: «Не нужно тебе всего этого видеть и слышать».
Когда мать увезли в морг, Стас не отходил от отца, чтобы тот не натворил глупостей. Оказалось, что внимательней надо было следить за ним на кладбище. Когда гроб поехал в землю, Иван Георгиевич стал распихивать кладбищенских рабочих со словами: «Вы куда ее кладете, совсем, что ли, не соображаете?!» Но потом пришел в себя, извинился и дальше, насколько возможно, был молодцом.