— Ты чего здесь делаешь, — спросил один из них, — чего трешься?
— Я к метро шел, — ответил Маяков, надеясь, что честный ответ откроет дорогу домой.
— Шел, жирами тряс, — другой хулиган ткнул Антона в живот, было не столько больно, сколько унизительно, — а чего шел, откуда, я тебя в нашем районе раньше не видел, может, не замечал.
— Такого толстого поди не заметь, — засмеялся третий.
— Я не толстый, — на свою беду подал голос Антон.
И получил новый тычок в живот.
— Ну хорошо, не толстый, уговорил, пухлый. Так что теперь с тобой, пухлый, делать?
Антон молчал. Неизбежность побоев не вызывала сомнений, с плеером тоже стоило попрощаться. Важно было сохранить справку. Еще важнее — второй конверт. В нем лежали билеты на «Пинк Флойд», в мае 1989 года это считалось настоящей драгоценностью. За билетами Антон ездил накануне по отцовской наводке и просто забыл их выложить дома. Хулиганы вряд ли увлекались такой музыкой, но цену билетам поняли бы быстро. Объяснить родителям их отсутствие казалось невозможным. Когда Сергей Владиленович сказал Раисе Николаевне, что договорился о билетах, она, несмотря на престарелый возраст — целых сорок четыре года, — просто скакала по квартире, а потом вместе с отцом проныла что-то вроде «щаен о крейзи даймонд». Антон, хоть и называл себя любителем арт-рока, восторга не разделял. Но на концерт собирался обязательно. Теперь впору было собираться не в «Олимпийский», а в петлю.
Хорошо, что мать настояла, чтобы он постригся, — «толстое лицо и неопрятные сосульки по бокам, смотреть невозможно». Маяков точно знал, что длинные волосы куда быстрей вызвали бы деятельное неодобрение. Впрочем, оно и так приближалось.
Парень, назвавший его пухлым, обследовал наружные карманы Антона, достал оттуда пачку «Космоса» и спички и от души угостил своих друзей. Сигареты не вернул — это было ожидаемо.
— Глянь, «Космос» курит, у папы спер, — любитель эскимо был настроен на беседу.
Это утешало. Раз не стали бить сразу, значит, есть небольшой шанс. Однако все остальные явно считали, что пора переходить к делу.
— Так че ты здесь трешься, че рыщешь, — за каждым словом следовал тычок в ребра.
— Петя, — чуть не всхипнул Антон, — я к Пете приезжал.
— Какой такой Петя, — первый парень доел мороженое и начал разминать кулаки. Видимо, разговор наскучил и ему.
Маяков сам не понял, как он вспомнил, что Кислицыны жили именно в этом районе. Затихшая дачная дружба, о которой Антон почти уже и не жалел, сейчас могла выручить.
— Петя Кислицын, я к нему приезжал, только дома не застал, — Антон шел ва-банк.