— Ах вот оно что. Ну, хоть это стало понятно… Но вообще вы, конечно, умеете загрузить…
Вопросов было так много, что трудно было определить, какой из них наиболее актуален в данный момент. В итоге Иван решил в метафизику пока не вдаваться, а спросить что попроще:
— Сколько людей тут всего живёт?
— На континенте — около пятнадцати миллионов. Плотность населения низкая, некоторые территории толком не освоены до сих пор. Государственного деления нет. Или, если сказать точнее, весь материк — одно государство. На других материках — первобытные туземные племена.
— Гм… А в городе сколько народу? И как он называется, кстати?
— Чуть больше двадцати тысяч. Это провинция, хоть и не совсем уж глухая. Город находится на плато и называется Верхневейск. Недалеко тут добывают ауксили́т.
— Это ещё что?
— Минерал, про который я вам рассказывал, источник энергии.
— Слово явно нерусское.
— Ну, есть же давняя, устоявшаяся традиция придумывать научные термины на греческий или латинский манер. По латыни auxilium — помощь. То есть камень-помощник, что-то вроде того. Впрочем, в быту зачастую говорят просто — горючий камень. А карьер расположен возле горы.
Иван вспомнил газетный снимок с тележкой. Значит, в недочитанной статье как раз и обсуждалась добыча «камня-помощника». Не всё там, видимо, идёт гладко, раз комментатор так разорялся насчёт недостаточной добросовестности…
— Ладно, — подытожил Иван, — давайте сделаем паузу. Подумаю над тем, что услышал, и прогуляюсь-таки по городу.
— Если что, — произнёс посредник елейным тоном, — возвращайтесь снова для консультаций, я буду здесь.
«Издевается, гад», — подумал Иван.
На этот раз он шагнул из холла на улицу без особого трепета, почти буднично. Предыдущую попытку решил считать бета-версией, пробным шаром и первым блином (нужное подчеркнуть), чтобы начать знакомство с городом заново.
Хотя утро было уже не раннее, на улицах до сих пор царила сонная тишина. Прохожие попадались нечасто; поравнявшись с Иваном, они обменивались с ним любопытными взглядами, чуть заметно кивали — и он отвечал им тем же. В московской толпе подобный ритуал смотрелся бы глупо, но здесь воспринимался как нечто вполне естественное. Шляпу, к счастью, приподнимать не требовалось, поскольку аборигены, в большинстве своём, разгуливали с непокрытыми головами.
Не то чтобы все встречные до единого блистали писаной красотой, но лица были приятные — без той предустановленной отчуждённости, что свойственна жителям мегаполиса. А в движениях не ощущалось дерганой суеты — никто тут никуда не опаздывал, и даже птицы, казалось, летали с некоторой ленцой.