Он, впрочем, и без всяких подписок — невыездной, в буквальном смысле этого слова. Назад в Подмосковье без проводника не попасть.
И теперь по всему выходит, что он напрямую заинтересован в успехе следствия. Чем раньше удастся выяснить, что случилось с М-фоном, и найти исчезнувшего коллегу, тем меньше вопросов будет к Ивану. А раз так, то почему бы не ускорить процесс? У полиции будет своё расследование, а у него — своё, журналистское. Что в итоге выйдет — фиг знает, но звучит многообещающе и солидно.
А поскольку магические эффекты и пропажа обозревателя — явно звенья одной цепи, следует-таки уточнить, как на это смотрит наука.
— Так, коллеги, — сказал он, заглянув к репортёрам, — я смотаюсь в научный клуб. А вы, пожалуйста, к обеду сформулируйте темы, которые можно ещё окучить и взять в газету. Да, и если Борис появится, хватайте его по-быстрому. Хоть на цепь сажайте, лишь бы не смылся.
— Э-э-э… — ошарашенно сказал Павел.
— Поняли, шеф, — перебила Екатерина. — Держать и не пущать.
— Именно. И в полицию записку отправьте, что он пришёл. Действуйте по обстановке, короче. Катя, остаётесь за старшую.
Научный клуб занимал весь второй этаж помпезно-строгого здания на аллее, которая пересекала город с запада на восток. Иван показал консьержу своё удостоверение, поднялся по лестнице и постучал к председателю. Тот, несмотря на утренний час, был уже на месте.
— Проходите, Иван Егорович. Рад знакомству.
Председатель выглядел лет на шестьдесят с лишним, но держался чрезвычайно бодро. Как выяснилось из дальнейшей беседы, он был отставным чиновником горного департамента. И что особенно интересно — Бориса Ильича он знал ещё со времён совместной учёбы в столичном университете имени Тимофея-первопроходца.
Новость о том, что обозреватель уволился из газеты, собеседник воспринял с подчёркнутым сожалением, но не особенно удивился. Сказал:
— Борис — человек в общении непростой. И трения с коллегами у него случались нередко — амбиции, что поделать. Да ещё в сочетании с этой его болезненной педантичностью… Любую некомпетентность воспринимал как личное оскорбление, так что могу представить его реакцию на ваш редакторский ляп…
«Хоть ты не сыпь соль на рану», — подумал Иван с досадой. И поинтересовался, желая вернуть беседу в нужное русло:
— А как так вышло, что человек с дипломом горного инженера стал журналистом?
— Ну, склонность к теоретическим рассуждениям у него была изначально… Ему в своё время прочили академическую карьеру — диссертацию, кафедру и так далее. Но, опять же, возник конфликт… Впрочем, вряд ли сейчас уместно углубляться в детали. У нас тут принято обсуждать актуальную научную проблематику, а не давние дрязги.