— Я постараюсь.
Пообщаться с «юным максималистом» сразу, правда, не удалось — в клуб он не заглядывал уже несколько дней. Иван попросил его домашний адрес и, распрощавшись с председателем, снова вышел на улицу.
Дождь прекратился — или, скорее, взял небольшую паузу. Тучи всё так же скрывали небо, лишь у горизонта виднелись бледно-голубые просветы. Тротуары блестели, дыхание ветра было мягким и влажным.
Одноэтажный дом, где квартировал геолог, прятался за сомкнутым строем густых кустов — даже сейчас, ещё не покрывшись листьями, они почти полностью заслоняли фасад.
Иван не удивился бы, если бы квартиранта не оказалось дома. День всё-таки был рабочий — да и вообще, геологу полагается шляться где-нибудь по горам, а не сидеть в четырёх стенах. Но через полминуты дверь отворилась, и на Ивана из-за порога воззрился крепкий, коротко остриженный парень:
— Да?
— Здравствуйте, я из «Вестника». Вы ведь Станислав, правильно? Наш репортёр уже с вами разговаривал. Нас заинтересовали ваши высказывания, и теперь хотелось бы кое-что уточнить. Уделите немного времени?
Хозяин, однако, энтузиазма не проявил. Наоборот, нахмурился и быстро оглядел двор, словно опасался, что их подслушивают:
— Извините, момент не очень удачный. Я сейчас занят.
Ивану не требовалось быть гением, чтобы сообразить — здесь что-то нечисто. С чего вдруг «максималист» превратился в пугливого молчуна? Вопрос был до крайности интересный, и чтобы узнать ответ, следовало переть напролом:
— Понимаете, Станислав, ситуация сложилась неординарная. В городе исказился М-фон, даже полиция озаботилась…
— Я уже высказал своё мнение.
— Да, на прошлой неделе. И будет нелепо, если сейчас, когда появились новые факты, вы вдруг откажетесь разговаривать. Мне так придётся и написать — наотрез отказался от комментариев. Что подумают люди? А ведь газету читают не только обыватели, но и власти…
— Ладно, входите.
Иван сделал шаг вперёд, и в ту же секунду голова закружилась, а в глазах потемнело. Подобные ощущения он испытывал несколько дней назад, при знакомстве с учительницей. Как и в тот раз, возникла иллюзия, что воздух заполнен мелкими, липко-материальными единицами информации, размазанными до полной невнятности. Потребовалось мысленное усилие, чтобы стряхнуть с себя этот морок.
Да, тут следовало держаться настороже.
Придя в себя, Иван огляделся. Интерьер — незамысловатый, даже скорее бедный. Панцирная кровать, шифоньер, простецкий письменный стол. Стопка толстых тетрадей в клеёнчатых буроватых обложках. Книги. Не хватало разве что коллекции минералов, чтобы завершить образ. Хотя, может, она хранилась в соседней комнате…