— Что ты смотришь на меня, как на ярмарочного урода? — один светло-серый глаз приоткрылся и пронзил зазевавшуюся Куиниэ острой стальной иглой.
Она вспыхнула и возразила:
— Отнюдь. Я поражена и… испытываю гордость.
— Почему это? — теперь уже оба серебристых глаза снежной эльфийки гипнотизировали Куиниэ.
— Я рада, что хотя бы одна из нашего племени сумела остаться хозяйкой своей жизни, и даже заставила мужчин уважать себя. Как бы я хотела того же!
— Ты романтична и склонна идеализировать, малышка.
— Мне уже сто пятьдесят…
— Мне четыреста двадцать, и, поверь, я лучше знаю, о чем говорю. Этот мир по-прежнему — мир самцов, мир эльфов, а не эльфиек. Цена, которую я плачу за свое положение, слишком высока, Куиниэ. Я должна быть более жестокой, в два раза хитрее, в пять решительнее, в десять раз больше знать и уметь, быть много умнее, несоразмерно удачливее… Но главная плата — мое одиночество.
В глазах Тир мелькнуло что-то похожее на боль, но она ушла так быстро, что Куиниэ усомнилась в том, что видела ее — через мгновение та уже смеялась.
— Великий Дух снегов! Я даже не знаю, куда попаду после смерти! То, что я, скорее всего, встречу ее с оружием в руках, для меня очевидно. Будь я мужчиной, эльфом, вступила бы в высокие ледяные чертоги господина нашего Духа Севера, но… я эльфийка. И воительница. Многие смеются… И тогда их приходится учить… — губы Тир плотно сжались. — Уйди, Куиниэ, ты разбередила старые раны.
Но та медлила:
— Ваши родители живы?
— Я даже не знаю, кто они, цветочек.
Куиниэ смешалась:
— Но… А как же мать?
— Если я скажу, что принадлежу к числу тех, кто был с рождения обречен на могилу, ты ведь не поймешь?
— Н-нет.
— Тогда спроси у кого-нибудь, а сейчас оставь меня. Беги же! Не испытывай мое терпение!
Куиниэ вошла в просторную кухню и остановилась посередине, оглядываясь. Помещение сияло чистотой, на огромной плите в двух котлах что-то шкварчало и булькало, распространяя такой аромат, что в животе у девушки заурчало — она вспомнила, что не ела уже очень давно.
Раздались шаги, и в кухню вошла Ана:
— Ты уже здесь? Хорошо. Надо почистить овощи для жаркого. Берись.
Куиниэ вздохнула и, взяв грубую плошку, полную различных кореньев и лука, уселась на высокий табурет у добротного деревянного стола.
— Анайриэль, скажи, мне кажется, или ты на самом деле из лесных эльфов, а не местная?
Та усмехнулась:
— Все верно. Много лет назад, как и ты, я была похищена из родного дома. Эрик возжелал меня и сделал своей наложницей… Он думал, что это так просто сойдет ему с рук! — подмигнув Куиниэ, Ана воинственно взмахнула половником. — Мы женаты уже не первую сотню лет, дорогуша. Я родила трех сыновей ему и одну дочурку себе. Слава Духу леса и снежному Духу, все живы.