— Нет, не ошибаешься. Но что с того?
— Не знаю. Не зна-ю! Время покажет. Уже скоро весна…
Тир медленно вышла, глядя себе под ноги, а добродушная Ана лишь вздохнула ей вслед.
Усмехаясь своей неожиданной деликатности — госпожа мается по дому, потому что в ее постели целуются ее же рабы — Тир вышла в помещение, где содержались домашние животные.
Она сама оседлала своего любимого серого в яблоках жеребчика и, отворив входную дверь, вывела его в светлую северную ночь. Тронув поводья, Тир неспеша поехала прочь от дома. Однако постепенно шаг лошади все ускорялся и ускорялся, пока она не понеслась по снежной равнине так, что ее длинный хвост образовал одну стремительную линию со спиной, стелясь по ветру. Вихрем пролетела Тир вдоль изрезанного побережья, не снижая скорости миновала спящую рыбацкую деревню в которой жили в основном люди, заставляя их тревожно выглядывать из дверей с ворчанием:
— Когда-нибудь эта эльфийская ведьма сломает себе шею, ад ее побери! И куда несет посреди ночи?
Внезапно конь вынесся к обрыву, и Тир осадила его у самого края. Внизу что-то бормотало сонное море. Тир замерла, глубоко вдыхая холодный влажный воздух. Бешеная скачка, как это обычно и бывало, вернула ей спокойствие духа. Домой Тир возвращалась уже не спеша. Конь, практически предоставленный сам себе, неторопливо бежал знакомой дорогой, издалека чуя тепло и уют привычной конюшни.
— Опять гонялась за призраками? — с самого порога приветствовала ее Ана.
— А ты-то чего не спишь?
— Не могу, пока дверь нараспашку. И тебе не стоит мотаться по ночам наедине со своими странными идеями, ловя ускользающие ветра.
— Только безумец может сунуться к Тир Серебряной, даже если она едет одна, — высокомерно ответила та.
— А что, их мало на дорогах? — возразила Ана, думая совсем не о них, а о недавнем госте, не по своей воле покинувшем дом госпожи.
«Сукин сын затаил злобу. Это очевидно каждому, кроме этой сумасшедшей гордячки… А может, она как раз очень хорошо все понимает? — Ана с беспокойством взглянула на Тир. — Тогда она, должно быть, сама ищет встречи с роком, испытывая то ли себя, то ли его».
Тир подошла к своей спальне, поколебалась мгновение, прислушиваясь, потом подняла руку, чтобы стукнуть, обозначая свои намерения, но, осознав всю комичность ситуации, решительно толкнула дверь. В комнате царил полумрак, лишь в камине тлели дрова. Кэлибор спал, по-мальчишески подложив обе ладони под щеку. Куиниэ сидела у самого огня и неотрывно смотрела на его переливы.
— Иди спать, — негромко произнесла Тир.
Та нерешительно поднялась.