– Да-да… Но ты что-то далеко ушел от темы нашего разговора.
– Почему? Это ведь удивительно! Два друга, два студента академии становятся первыми иерархами! Один – в Церкви русского изгнания, второй в России. И оба служат Господу так, чтобы спасти Россию, опять сделать ее православной державой. Ведь так?
– Так, дружок, так. Только запомни, что я говорил: «Не люблю слов, заканчивающихся на “-ция”: революция, конституция, проституция»..
– Да, это надо помнить, – Федор не мог не улыбнуться. – Вы еще говорили и писали о монархии…
– Молодец, что вспомнил. Я ведь не случайно отцу Иоанну поручил написать работу о престолонаследии. Он идеи эти через всю жизнь пронес. Ну вот, хорошо, что поговорили. Пора тебе. Гроза надвигается. Видишь?
И правда – темные тучки шли на белые облака, становились все темней и темней, и вот-вот должны были накрыть их.
И тут Федор увидел, как из-за одного облака будто бы выглянула знакомая фигура в рясе, без клобука, с развевающимися на ветру волосами…
Неужели?
И панагия на груди…
И крест поднят в правой руке – высоко, твердо!
Облака под Федором затряслись, он почувствовал, что проваливается сквозь них.
– Владыка! – крикнул он.
Но митрополита Антония уже рядом не было.
Федор почувствовал, что кто-то тормошит его за плечо, и проснулся.
– Вы кричали, – сказал отец Александр. – Проснулись, однако, вовремя.
Все пассажиры «Боинга» уже были в нарастающей тревоге. Самолет вздрагивал, как будто попал на ухабистую дорогу. Вот он ухнул вниз, и Федор почувствовал, как будто внутри него образовалась пустота, подкатившая к горлу. Точно все внутренности враз исчезли, а потом вернулись на место.
Самолет вздрагивал, как будто попал на ухабистую дорогу. Вот он ухнул вниз, и Федор почувствовал, как будто внутри него образовалась пустота
Кокетливая стюардесса показалась в проходе салона. Лицо ее выглядело совсем иначе, чем тогда, в начале полета. Она стала показывать, как надо надевать спасательный жилет, как пользоваться кислородной маской.
Она снова и снова призывала всех сохранять спокойствие, объясняла, что самолет попал в грозовую зону. Экипаж самого высокого класса, опасную область самолет скоро минует…
Однако «Боинг» стало трясти с еще большей силой. Воздушные ямы участились. Многим пассажирам стало дурно. Некоторых, и в том числе Людмилу Михайловну, начало рвать.
Дурно стало и Алексею Ивановичу. Лишь Ваня чувствовал себя нормально. Теперь он помогал Людмиле Михайловне, давал ей пакеты, когда подступала рвота, помогал надеть кислородную маску.
И все у него получалось.
Когда Людмила Михайловна с серо-белым лицом откинула голову на спинку кресла, Иван спокойно встал и отнес пакеты стюардессе.