Она сидела рядом с растекающейся лужей чего-то темного из перевернутого кубка, а в луже плавала какая-то еда. Слуги стояли молча. Потом ее пытались кормить силой, но она вырывалась и выплевывала то, что пытаются засунуть ей в рот.
Отвернувшись ото всех и забившись в угол, Алетиш плакала, обняв колени.
Потом стало как-то подозрительно тихо.
— Что это значит? — спросил хриплый голос, — Почему я должен лично заниматься твоим воспитанием?
Алетиш подняла глаза и посмотрела на того, кто стоял над нею.
Теперь она могла рассмотреть его лицо. Оно было бледным, с правильными чертами лица, словно на портрете. Тонкий нос был, как ей показалось каким-то «свирепым», черные брови хищно сходились на переносице, а глаза были большими, удлиненными, глубоко посаженными. Их цвет был розовым. Черные волосы были подстрижены по шею, а некоторые пряди отливали серебром. Надменное лицо и холод взгляда. Взгляд, который ранит больнее ножа. В крепости он показался ей не таким страшным, но сейчас он выглядел величественно и жутко.
— Я… — начала Алетиш.
— Ты будешь говорить, только когда я тебе это разрешу, — Лорд сощурил глаза. — Если ты не хочешь по-хорошему, то будет по-плохому. Принесите мне цепь.
Кто-то из слуг мигом подал ему цепь с ошейником.
— Нет! — заверещала Алетиш, когда он сомкнулся на ее шее. Конец цепи оказался в руках Лорда Дивайна. Он резко дернул, и девочка упала на четвереньки.
— Так лучше для цепного пса, — равнодушно сказал Лорд. — Вставай! Если ты не встанешь, то я буду тащить тебя по всему замку.
Алетиш встала, гремя цепью.
Лорд развернулся и дал ей команду следовать за ним. Сгорая от стыда, девочка обвела взглядом слуг, на лицах которых не отразилась ни одна эмоция. Ни жалости, ни злорадства.
Процессия медленно проследовала коридорами замка и вошла в огромный зал с черными колоннами. Лорд Дивайн рукой разомкнул одно из звеньев и пристегнул его к своему трону. Слуги принесли глиняную миску с какой-то похлебкой и поставили ее перед девочкой. Алетиш присела на ступеньки, которые вели к трону, и закрыла глаза. Это — просто сон, дурной сон. Но ошейник впивался в шею, и ей казалось, что он постепенно ее душит. Она просунула руку между шеей и ошейником и почувствовала, как острые края режут пальцы. Там она просидела целый день. Лорд не обращал на нее внимания, и тогда она решила, что он убьет ее быстрее, если она выведет его из себя.
И она стала греметь цепью. Сначала осторожно, с опаской, но Темный Мистик не обращал внимание. Чуть громче. Еще громче. Лязганье цепью становилось все невыносимее и невыносимее. Девочка усердствовала, а черные ступени из камня этому способствовали. А потом поняла, что это — бесполезно. Вывести из себя Лорда Дивайна оказалось не просто. Он принимал аудиенции, выходил, возвращался, но лязганье цепью, казалось, его ничуть не возмущало. Лишь единожды он сказал: